Примите от всех нас самые наилучшие пожелания.
Преданный Вам[169].
45
Н. К. Рерих — Ч. Флейшеру*
31 мая 1933 г. [Наггар, Кулу, Пенджаб, Британская Индия]
Мой дорогой друг!
Мы все невероятно счастливы Вашему чудесному избавлению от страшной болезни. Поистине, живой контакт с Иерархией Света дарует новые силы и новые возможности. Если Вы хоть раз почувствовали эту Священную Связь, она навечно останется в Вашем сердце и преобразит Вашу жизнь. Почувствуйте в своем сердце наши постоянные мысли о Вас — вестники дружбы и единства.
С наилучшими пожеланиями Вам двоим от меня и г-жи Рерих.
Духом с Вами.
46
Н. К. Рерих — М. Гупте*
3 июня 1933 г. [Наггар, Кулу, Пенджаб, Британская Индия]
Дорогой друг!
Очень рад был получить Ваше письмо, спасибо, что переслали статью «Звучание народов»[170] в «Modern Review».
Сегодня пошлю Вам последние выпуски Бюллетеня Музея Рериха, в которых Вы, несомненно, найдете что-то интересное для себя. Такую же подборку я отошлю в Калькутту профессору Мукулу Чандре Дэю.
После калькуттской жары подножье Гималаев в Дакке несравнимо приятнее, и это, конечно же, принесет Вам новое вдохновение в Вашей творческой работе.
Буду очень рад получить от Вас весточку.
С наилучшими пожеланиями.
Искренне Ваш.
47
Н. К. Рерих — Ф. Сутро*
7 июня 1933 г. [Наггар, Кулу, Пенджаб, Британская Индия]
Уважаемая г-жа Сутро!
Я был очень рад получить Ваше сердечное письмо, из которого узнал не только о Вашем участии в нашей деятельности, но и о Вашей искренней заинтересованности нашими духовными целями. Когда я читаю в отчетах, что под Вашим руководством совершаются добрые деяния, меня всегда это очень радует. Человечество настолько далеко от понимания Мира и Культуры, что мы безотлагательно должны проводить любую просветительскую работу. Когда на наших глазах свирепствуют вражда и ненависть, мы должны встать воедино и нести человечеству духовное просвещение. Никто не посмеет утверждать, что современный уровень образования соответствует норме, поскольку совершаемые злодеяния доказывают обратное. Гораздо ценнее видеть, как дорогие сердцу друзья объединяют усилия в совместной борьбе за истинный мир, искреннее сотрудничество и взаимопонимание.
Сегодня мы обсуждали вопрос, сформулированный Вами в письме касательно будущих аукционов. Все мы сошлись во мнении, что снижение цены нанесет урон достоинству ныне живущих художников, но мой сын Святослав предложил, и мы все с ним согласились, чтобы на подобных аукционах выставлялись произведения искусства либо ушедших, либо анонимных мастеров. Произведения античного искусства могут стать отличным поводом для проведения подобных аукционов. И, таким образом, никто не посмеет обвинить нас в том, что мы эксплуатируем художников, оказавшихся в сложной ситуации. Учитывая мировые тенденции, мы должны следовать по пути дружелюбия и согласия, не вызывая чувство раздражения.
Как всегда, работаем с утра до ночи, и чувствую, что этот труд во имя Всеобщего Блага ведет нас самой прямой дорогой. Как и раньше, я очень беспокоюсь за здоровье госпожи Рерих, так как при больном сердце и таком давлении ей требуется постоянный уход.
Продолжая тему письма, направляю Вам мои последние статьи, опубликованные в индийской прессе: «Огонь претворяющий»[171], «Познавание Прекрасного»[172] и «Силомеры»[173], и уверен, они найдут отклик в Вашем сердце.
И вновь хочу повторить, что очень рад дружбе и сотрудничеству с Вами. Мы все шлем Вам самые наилучшие пожелания.
Остаюсь духом с Вами.
[Приложения:]
«Познавание Прекрасного»;
«Огонь претворяющий»;
«Силомеры»;
«Canimus Surdis»[174].
48
Н. К. Рерих — американским сотрудникам
9 июня 1933 г. [Наггар, Кулу, Пенджаб, Британская Индия]
Родные,
В дополнение к нашему журналу заседаний № 36 не могу не написать Вам совершенно экстренно в связи с предполагаемой Конвенцией Пакта Мира[175]. Прочтите это письмо в Вашем заседании Совета. Прочтите его со всем вниманием, ибо в нем звучит Указ непреложный, неисполнение которого может повлечь за собою самые страшные последствия. В прошлой телеграмме нашей Вы видели Указ полученный — Указ самый точный, который требует самого внимательного и неотложного исполнения. В Указе сказано обращение ко всем нашим учреждениям и обществам, чтобы они в высшей мере объединено сотрудничали и не разделяли сил своих в подготовлении этой Конвенции. Значит, все, кто следует Указам Вл[адыки], должны принести в этом государственном деле все свои возможности. Не может быть и речи, чтобы какие-либо иные соображения могли отвлекать внимание наших ближайших сотрудников на какие-то другие решения и предприятия; как я уже писал Вам, конвенция Пакта должна быть рассматриваема как действие, полезное как всему миру, так и всем нашим задачам. По-прежнему я не настаиваю, будет ли это конвенция в Вашингтоне, или, может быть, ее легче собрать в Музее в Нью-Йорке и послать в Вашингтон для представления правительству значительную и представительную комиссию от Конвенции. На месте Вы увидите, что более исполнимо и доступно как материально, так и духовно. Во всяком случае, как Вы отлично понимаете, Конвенция должна быть внушительной. Если наш театр Музея будет битком набит, это даст впечатление внушительности, но если в Вашингтоне почему-либо почувствуется малочисленность, то это может не привлечь внимание правительства. Итак, повторяю, сделайте как можно внушительнее во всех доступных пределах. Но сейчас, кроме этого обстоятельства, для нас еще более важно подчеркнуть, чтобы Указ Вл[адыки] был выполнен в полной мере. Представьте себе на минуту, что в силу каких-либо частных соображений кто-либо из ближайших сотрудников начнет воздерживаться от полномерного участия в подготовлении к Конвенции, — какой ужас из этого получится. Этот ужас внутреннего разложения отзовется не только на Конвенции; он отзовется на всех наших делах; он разрушит все уже слагавшиеся планы и возможности; он извратит энтузиазм наших атторнэй[176] и всех реорганизационных последствий. Словом, Вам всем должно быть совершенно ясно, что в такие исторические моменты продвижения были бы преступно неуместны какие-либо разложения и разделения. Один за всех — все за одного. Так говорил в момент энтузиазма один из наших советников, но затем его энтузиазм поник; не почувствовал ли он где-то какие-то внутренние разделения. Я уже писал Вам о высшей мере необходимого великодушия, но сейчас я скажу Вам не только о великодушии, но о простой преданности Указам. Подчеркиваю, что в этом случае, как и было указано в телеграмме, передававшей Указ, Веление Вл[адыки] было передано очень точно, не оставляя никаких личных рассуждений. Было сказано, чтобы все без исключения наши учреждения и наши общества устремились бы к Конвенции Пакта Мира и в этом нашли бы путь к сотрудничеству с правительством. Значит, каждое учреждение наше должно приурочить свои планы к Конвенции Мира, чтобы никакая причина не легла черной преградой по пути Светлого продвижения. Конечно, мы уверены, что Вы в полном согласии и великодушии и сердечности работаете в эти трудные дни, и мы знаем, что именно в этом залог успеха. Не хочу думать, что в ком бы то ни было мелькнула бы черта несогласованности. Да и не может быть несогласованности там, где сказано так твердо и определенно. Потому напрягите все силы, чтобы привлечь участие лучших людей, а такое сотрудничество привлекается лишь под знаком единения. Люди чувствуют в сердце каждую несогласованную вибрацию, поэтому Вы все, имеющие отношение к вибрации музыки, литературы, духовности, совершенно твердо досмотрите, чтобы никакая мелочь постыдная не помешала продвижению великого света. Говорю тверже, чем всегда, ибо знаю, какие опасности заключались бы в неисполнении Указа Вл[адыки].
169
Авторский текст письма на английском языке. Эта фраза — «Tres fidèlement a Vous» — написана по-французски.
173
175
Речь идет о Третьей международной конференции, посвященной Пакту Рериха, которая состоялась в Вашингтоне 17–18 ноября 1933 г.