Потом землю у фермера отнимает банк. А какой в Рио-Гранде банк? «Бенсон бразерс». Это — новый вид развода. У них ни энергии, ни ума. Они сидят и спокойно ждут, пока вся долина Рио-Гранде не окажется у них в руках. Пройдет несколько лет, и банк свое захапает. Из всех, кто в Америке получает выгоду от труда нелегалов, банки жиреют больше остальных.
Что твое государство всеобщего благосостояния делает для нелегалов? Пограничники их отлавливают, а тех мексиканцев, которых не успели «обработать», посылают в окружную тюрьму. Оттуда их депортируют назад в Мексику, где им разрешается вкалывать за два песо в день и умирать с голоду. Семьи таких работников никак не обеспечиваются. (На всякий случай поясню: приезжая в Штаты, нелегал обычно привозит с собой всю семью.) Когда же дело доходит до разборок с низшим сословием, государство всеобщего благосостояния использовать оружие не стесняется.
Кто выживет в подобных условиях? Жирный богач. Мелкие фермы загибаются только так.
Довольны американской политикой крупные мексиканские землевладельцы — им-то на руку, если:рабочая сила не утекает из Мексики.
Вы, либералы — наивные дурачки, не просекаете истинной сути того, как гнобят нелегалов. Коммунист или фашист сделает хитрый ход под ковром, и либерал ни фига не заметит.
Вы не знаете правды и метафизически неустойчивы. Каждая система этики имеет две базы: (1) аристократический кодекс и (2) религию. Либералы и то, и другое отвергли, оставшись ни с чем. Получается эгоизм, в котором «узлов» нет. Противопоставь этому кодекс поведения, если хочешь, или свою веру в некий космический порядок. Человек, не исповедующий кодекс религии, поставит чужие интересы над своими разве что из пустого предпочтения.
Зачем ему мыслить «шире во времени», выходя за пределы собственной жизни? Какое дело ему до «сложных проблем» или «падения человечества»? Отчего не пользовать других?
Не мое это. Я только рад буду поделиться плодами трудов со всеми, кто вложил в них силы — каждому достанется по заслугам. (Наши работники участвуют в прибыли.) Теперь же нам перекрыли кислород, и делиться попросту нечем — остались одни акры запаханных овощей. Приходится землю распродавать.
Государство всеобщего благосостояния готовится стать коммунистическим. Значит, скоро оно превратится в полицейское — под ярмом бюрократов.
В последнем письме ты пишешь, будто «к Райху относишься настороженно, потому как многие отзываются о нем отрицательно». Ты сам понял, что написал?! Подумаешь, кому-то Райх не понравился! Прислушайся к собственным чувствам и мыслям. Значит, если б ты жил в Германии, стал бы нацистом только потому, что за Гитлера проголосовало большинство?
Надо тебе прочистить мозги. Сходи на курс лекций по общей семантике, а то рассуждаешь о зле, будто бесполая матка, готовая родить плоды несогласия. (О как завернул!) Однако к сути: что, по-твоему, значит зло? Что оно по твоим стандартам? А что есть гармония и почему она предпочтительна? Что, кстати говоря, есть несогласие в политическом и экономическом смысле? Откуда возьмется «необходимость»? Что такое, прости, Господи, «мир без идей»? Это, наверное, когда кто-то отождествляет себя с устрицей,да?
Ты вещаешь мне, аки пророк, о «зле» и «необходимости», но на чем тогда в мире без идей ты хочешь построить свой моральный дискурс, если никому не приходится смотреть за пределы своей «не-сверхчувствительной реальности»? Я не глумлюсь, просто никак не пойму, о чем ты толкуешь.
И кто такие представители «низшего сословия»? Работники физического труда? Сантехники, плотники, маляры, каменщики и проч., проч.? Они, к твоему сведению, зарабатывают втрое больше среднего белого воротничка. Поконкретней, пожалуйста.
Вот ты говоришь, будто осознал себя смертным, как и все остальные. Смертный, Аллен, это определение; прискорбно, когда его используют в качестве существительного. К тому же подобное утверждение слишком пространно и потому бессмысленно: все смертные имеют общие черты, поскольку относятся к одному биологическому виду. Самая важная черта смертных, которую социальные планировщики часто игнорируют, это безграничное умение быть разными.
Моей собственной картине мира термин «не-сверхчувствительная реальность» претит. Я провел достаточно экспериментов и убедился: телепатия и предсказание будущего — вполне доказуемые явления, факты, которые может подтвердить любой, кто потрудиться поставить соответствующие опыты. И сии факты подтверждают возможность существования сознания вне тела, загробной жизни и жизни еще до рождения здесь. Телепатия — независима от времени и пространства. Я не согласен, будто данные факты бесполезны и не имеют «жизненно важного значения». Почему смотреть в будущее «бесполезно и ненадежно»? Чего ты боишься, Аллен? Откуда такая ограниченность «не-сверхчувствительной реальностью» и «осязаемыми предметами»? Откуда страх опыта, лежащего за пределами условных (и к тому же навязанных другими) границ?! Мистицизм — лишь слово. Мне же интересны факты, факты, получаемые из всякого опыта.
Сомневаюсь, будто преодолеть гомосексуальность поможет программа «тщательной, навроде профессионального обучения, работы». Не так все просто, поверь. Факт в том, что никто из ныне живущих не понимает сути нашего состояния. Понимают одни психиатры, да и то если им верить. Для понимания необходим некий архиважный факт, который отсутствует [113].
Надеюсь, ты поймешь, что это письмо — не шутка, и что я пишу на полном серьезе. Не говори мне больше подобных глупостей — ты для такого слишком умен. Чем дальше простирается диктат государства, тем ближе тоталитарный строй. Хуже бюрократии придумать ничего нельзя — она самый негибкий, а значит, самый мертвый из политических инструментов. Единственное решение проблемы — кооперативная система, но любая попытка ее установить пресекается производителями и профсоюзами. Сегодняшние профсоюзы — отростки государственной бюрократии, так же как и сами производители.
От Джека — ни слова, значит, в гости он не приедет.
Я все никак не получу мексиканское гражданство, местную иммиграционную службу будто Кафка сочинил. К счастью, мне помогает опытный адвокат, который к тому же разбирается в хитросплетениях иммиграционной бюрократии.
Как только продам собственность в Техасе, сразу куплю дом в Мехико — прелестный двуспальный домишко в центре города, из кирпича. Стоит четыре косых. Собираюсь поступить в колледж по программе для дембелей: мне оплатят учебу, дадут денег на книги и назначат стипендию — семьдесят пять баксов в месяц. Начал изучать язык майя и их кодексы. Да, Мексика — мой второй дом. Хочу жить здесь и детей вырастить. В США не вернусь ни за что.
Местная культура — восточного типа (восемьдесят процентов населения — индейцы). Здешние люди развили искусство не лезть не в свое дело. Хочешь носить монокль и ходить с тростью — пожалуйста, никто на тебя косо не взглянет. Мальчики и юноши ходят по улицам чуть ли не в обнимку. Нет, никому не плевать на мнение окружающих, просто мексиканцу в голову не придет, что кто-то осудит его. Сам он тоже никого судить не станет.
Пишу роман о джанке. Почти закончил и надеюсь выручить за него денежку. Хотя вряд ли кто-то опубликует его — в нем я обхаиваю Департамент по борьбе с наркотиками.
И само собой, аккумуляторы по схемам Райха я собрал. Три штуки. Поэкспериментировал и убедился: органы существуют. Атак называемые ученые крутят носом и талдычат, мол, Райх сумасшедший, и не думают рассматривать его открытия.
Кто-то обязан знать, куда делся Ханке. Джек-мелодия еще пожалеет, что попал не в тюрьму, а психушку [114]. Где Гарвер? Встретишь его — передай: на его пособие тут можно жить припеваючи.
Почему я встретил только один отзыв на книгу Джека в «Нью-Йорк таймс»? Роман же вроде имеет успех. Какие еще были отзывы? […]
Как дела у Гилмора? Давно не слышал о нем. И что там за книгу ты пишешь?
Джоан передает тебе большой привет. Она все так же заморочена по поводу атомных испытаний. Даже меня убедила, будто в ее дурости есть здоровенная доля истины [115]. Еще Джоан просит сказать: ко всему сказанному выше она присоединяется.
113
За два месяца до того Гинзберг вышел из Колумбийского пресвитерианского центра психического здоровья, убежденный, что избавился от гомосексуальных наклонностей. И хотя Берроуз к подобной уверенности отнеся скептически, Гинзберг к концу мая лишился девственности в гетеросексуальном плане — с Хелен Паркер, отношения с которой развивались успешно. — Примеч. О. Харриса.
114
После апрельского инцидента с участием Гинзберга и Вики Рассел в 1949 г., несмотря на предыдущие судимости. Малыш Джек Мелоди умудрился избежать тюремного заключения, сдавшись в психиатрическую лечебницу «Пилгрим». — Примеч. О. Харриса.
115
Джоан считала, что радиация, распространяемая полигонами для испытаний ядерного оружия, представляет угрозу для свободы ума, а не для физического здоровья. Подобный эффект атомных взрывов описывался в научно-фантастических фильмах тех времен. — Примеч. О. Харриса.