— Что за юноши крылатые стояли вокруг престола отца твоего?
Бес же, улыбаясь, ответил:
— Разве ты не знаешь, что многие народы служат отцу моему: и персы, и индийцы, и иных немало? А ты не удивляйся тому, и не смущайся братом меня назвать. Пусть я буду тебе меньшим братом, только слушайся меня во всём, что ни скажу тебе. Я рад всякое добро тебе делать.
И Савва обещался во всём быть ему послушным, и так договорившись, вернулись в город Орёл, и там отошёл от него бес. Савва же, вернувшись в дом Баженов, вновь предался своему гнусному делу.
В то самое время из Персии в Казань с большой прибылью вернулся отец Саввин, Фома Грудцын. По обычаю и с любовью поцеловал он жену свою и тут же спросил её о сыне — жив ли? Она и поведала ему:
— От многих слышу о нём: по отъезду твоему в Персию отправился он в Соль Камскую и теперь ведёт там жизнь непотребную, и всё богатство наше, как говорят, промотал в пьянстве и блуде. Я ему часто писала, чтобы возвратился домой, а он мне ни одного письма в ответ. Жив ли, нет ли — о том не знаем!
Фома, услышав такие слова от жены своей, весьма смутился умом своим и тут же, сев, написал послание Савве с горячими просьбами без всякого замедления возвращаться в Казань, «чтобы увидеть мне, чадо, красоту лица твоего». Савва послание получил и прочёл, но ни во что вменил, и чтобы к отцу своему вернуться — о том даже не подумал, а только упражнялся в неистовом блудодеянии. Увидел Фома, что не помогло письмо его, повелел приготовить подходящие струги с товаром и отправился в путь по Каме к Соли Камской. «Сам, — сказал, — сыскав, верну сына в дом свой».
Бес, узнав, что отец Саввин движется к Соли Камской, чтобы вернуть Савву в Казань, предложил Савве:
— Брате Савво, долго ли мы будем в этом малом городке обитать неотлучно? Пойдём, по иным городам погуляем, а потом сюда возвратимся.
Савва, и не думая возражать, ответил ему:
— Правильно, брате, говоришь! Идём! Но подожди: прежде возьму из богатства моего немного денег на дорогу.
Но бес ему запретил, говоря:
— Или ты не знаешь отца моего? Не знаешь, что у него повсюду сёла есть? Куда прибудем, там и денег найдём столько, сколько понадобится.
И с тем вышли из города Орла, и никто об этом не узнал — даже сам Бажен Второй, даже молодая жена его.
Бес же и Савва в одну ночь из Соли Камской оказались на Волге, в городе, называемом Козьмодемьянск, который от Соли Камской отстоял на 2000 поприщ. Говорит Савве бес:
— Если кто знакомый увидит тебя здесь и спросит откуда пришёл, говори: мол, из Соли Камской третью неделю иду.
Савва так и говорил, пока они жили в Козьмодемьянске несколько дней.
И вновь бес в одну ночь перенес Савву из Козьмодемьянска на реку Оку, в село, называемое Павлов Перевоз. Попали они туда в четверг, когда в селе том торг бывает. Бродя по торгу, увидел Савва некоего мужа нищего, в рубища грязные одетого, на Савву во все глаза глядящего и горько плачущего. Отлучился Савва от беса на короткое время и нашёл старца оного, чтобы спросить, в чем причина плача его:
— Какая тебе, отче, печаль приключилась, что неутешно так плачешь?
Старец тот святой говорит ему:
— Плачу, чадо, о погибели души твоей, ибо ты душу погубил и своею волею предался диаволу. Знаешь ли, чадо, с кем ты ныне ходишь и кого братом называешь? Это не человек, а диавол. Бес, ходя с тобою, доведёт тебя до пропасти адской.
Едва вымолвил старец эти слова, обернулся Савва на мнимого своего брата, а лучше сказать, на беса. Он же, вдали стоя, грозил Савве и зубами скрежетал на него. Юноша оставил святого старца, вернулся к бесу, который и начал поносить его злыми словами:
— Чего ради с таким злым душегубцем разговорился? Разве ты не знаешь этого лукавого старца, который многих погубил: он, увидав на тебе богатое платье, захотел увести тебя от людей, удавкой удавить да мёртвого раздеть. Теперь, если оставлю тебя одного, то вскорости без меня погибнешь.
И, сказав такое, с гневом увёл Савву оттуда, привёл в город, называемый Шуя, — там они и поселились на некоторое время.
Фома же Грудцын-Усов, придя в город Орёл, всех расспрашивал о сыне своём, но никто ему ничего сообщить не мог. Все видели, что перед отцовым приездом сын его ходил по городу, а потом внезапно скрылся — неведомо куда. Кое-кто говорил, что «убоялся он прибытия твоего, потому что промотал всё твоё богатство, — из-за того и скрылся». Более всех Бажен Второй и жена его удивлялись, говоря, что «ночью спал у нас, а утром пошёл куда-то. Мы его ждали к обеду, а он с того часу не показывался в городе нашем, и куда скрылся, того ни я, ни жена моя не знаем». Фома, многими слезами обливаясь, остался здесь пожить, ожидая сына своего, и немалое время проведя с тщетною надеждою в таком ожидании, возвратился в дом свой. И возвестил нерадостный тот случай жене своей, и оба скорбели об исчезновении единородного сына своего. В таком горе Фома Грудцын пожил некоторое время и ко Господу отошёл, а жена его осталась вдовою.
Бес же с Саввой жили в городе Шуе. В то время благочестивый государь Михаил Федорович изволил послать воинство своё против короля польского под Смоленск, и по его царскому указу по всей России призывали новобранцев. В город же Шую из Москвы ради солдатского набора был послан стольник Тимофей Воронцов, который и учил новобранцев воинскому артикулу. Бес и Савва ходили смотреть учения. И говорит Савве бес:
— Брате Савво, не хочешь ли послужить царю? Давай и мы в солдаты запишемся.
Савва отвечает:
— Верно, брате, говоришь; давай, послужим!
Вот записались они в солдаты и начали вместе на учения ходить. Бес же даровал Савве такую премудрость в воинском деле, что тот и старых воинов, и начальников превзошёл. Сам же бес слугой Саввиным прикинулся и оружие за ним носил.
Из Шуи новобранцев привели в Москву и отдали их в учение к некому немецкому полковнику. Тот полковник, когда пришёл на учения новобранцев и увидел юношу молоденького, в учении воинском весьма искусного, ни малого порока во всём артикуле не имеющего, многих старых воинов и начальников превосходящего, весьма удивился хватке его. Призвал его к себе, полюбопытствовал, какого он роду; Савва ему всё рассказал. Полковник весьма Савву возлюбил, назвал его сыном своим и подарил ему с головы своей шляпу, драгоценным бисером украшенную. И после того поручил ему три роты новобранцев, чтобы командовал ими вместо него и учил их. Бес же тайно приблизился к Савве и говорит ему:
— Брате Савво, когда тебе нечем будет жалование солдатам платить, скажи мне: я тебе принесу столько денег, сколько нужно, чтобы ропота и жалоб на тебя в команде не было.
И так у Саввы все солдаты тихо и спокойно служили, а в прочих ротах — волнения и мятежи непрестанные, ибо от голода и холода необеспеченные солдаты помирали. У Саввы же солдаты во всякой тишине и благоустроении пребывали, и все удивлялись его хватке.
Однажды стало известно о нём и самому царю. В то время на Москве немалую власть имел шурин царев, боярин Семен Лукьянович Стрешнев. Узнав про оного Савву, повелевает привести его к себе и говорит:
— Не хочешь ли, юноша, чтобы я взял тебя в мой дом и чести немалой сподобил?
Он же поклонился ему и сказал:
— Есть у меня, владыко мой, брат, — спрошу у него. Если он разрешит, то я с радостью послужу тебе.
Боярин отнюдь не запретил ему сие, но отпустил к брату, чтобы спросить у него разрешения. Савва все и поведал мнимому брату своему. Отвечает ему бес с яростью:
— Зачем хочешь отвергнуть царскую милость и служить холопу цареву? Ты ныне не хуже того боярина, от самого царя знатность получил, — не отвергай этого, но послужим-ка самому царю.
По цареву повелению все новобранцы розданы были по стрелецким полкам на подкрепление. Савву же определили на Сретенку в Земляной городок, в Зимний приказ, в дом стрелецкого сотника Якова Шилова. Сотник тот и жена его, благочестивые и благонравные, видя Саввину смекалку, весьма почитали его. Полки же на Москве стояли в полной готовности.