Проходя по центру города, мимо Главпочтамта, я сказал, что вот здесь получаю от него письма, которые ой, хоть и редко, но все же мне пишет…
— Васечек, давай зайдем, — встрепенулся вдруг Володя.
— Зачем?
— Хочу позвонить Марине.
— Куда?
— В Париж.
— Ну и что ты ей скажешь? — продолжал допытываться я.
— Скажу, что люблю ее.
— Васечек, она воспримет это как шутку. Почему же ты не позвонил ей из Москвы и не сказал об этом? Неужели для этого необходимо было прилететь в Магадан?
— Нет, ты не понимаешь, — пытался убедить меня Володя. — Я ей скажу, что вот мы здесь, с тобой (я ей все рассказал о тебе, и она знает, какой у меня есть настоящий, замечательный друг), и говорим о ней, и ты мне сказал, что если я ее люблю, то надо, чтоб она об этом узнала, и чем раньше, тем лучше, и поэтому я решил ей немедленно позвонить, чтоб исполнить твой совет…
— Васечек, не дури. Она поймет, что ты под хорошей банкой, и только посмеется над твоей выходкой.
— Ну и что же, что под банкой… Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке… Может, мне смелости не хватало сказать ей об этом в Москве или позвонить оттуда. А вот здесь, с тобой, мне спокойно, я больше уверен в себе, никаких рефлексий, и ты мне посоветовал сказать ей об этом… Вот я и позвонил…
Я понял, что от этой сумасбродной идеи отговорить его не удастся. Мы зашли на Главпочтамт. Заказы на междугородные разговоры принимала очень милая телефонистка.
— Девушка, у меня к вам просьба, можно сказать, всей моей жизни. Если вы мне откажете, то сделаете меня самым несчастным человеком на земле. Вот вы такая милая, молодая, красивая. Скажите, вы счастливы?
Телефонистка кокетливо улыбалась.
— Ну, правда, скажите, вы счастливы? — не унимался Володя. — Не может быть, чтобы вы не были счастливы… У вас непременно должен быть человек, которого вы любите и который безумно любит вас. Ведь правда, я угадал?
— Правда, — чуть смущенно ответила телефонистка.
— Тогда вы не можете не понять меня и не выполнить мою просьбу.
— А какая у вас просьба?
— Мне необходимо поговорить с Парижем.
— С Парижем?
— Да, с Парижем.
— Вряд ли. Но сейчас узнаю. Быть может, как-то через Москву. А какой номер в Париже?
— Не знаю.
— Как не знаете? А кому же вы хотите звонить?
— Марине Влади.
— Марине Влади? — изумлению телефонистки не было предела.
— Да, Марине Влади.
— Ну, ладно, ребята. Я думала у вас действительно что-то серьезное…
— Девушка, милая, у меня очень серьезное… Мне необходимо поговорить с Мариной Влади!
Телефонистка продолжала улыбаться, но уже не слушала Володю, так как, судя по всему, все-таки соединилась с Москвой.
— Пятая, это Магадан. Здесь один чудак хочет заказать Париж, правда, не знает номера телефона.
Наступила пауза, во время которой московская телефонистка, вероятно, что-то уточняла.
— С Мариной Влади, — назвала магаданская.
Опять пауза.
— Нет-нет, — сказала девушка и рассмеялась. Продолжая улыбаться, она объяснила нам, что это невозможно по техническим причинам.
— А почему вы так смеялись? — расстроенно спросил ее Володя.
— Москва сказала, что попытается это сделать только в том случае, если разговор заказывает Ален Делон, Бельмондо или еще кто-то из этой элегантной компании.
И я понял, что рассмешило телефонистку.
Володя был с хорошего похмелья. Это было заметно даже непосвященному в происходившее накануне. К тому же он был небрит — с утра не мог себя заставить побриться. Поэтому сравнение со знаменитыми французами действительно звучало смешно.
Мы вышли из Главпочтамта. Володя как-то быстро успокоился и стал рассказывать, какой Марина в Москве произвела фурор, снимаясь в фильме «Сюжет для небольшого рассказа» в роли Лики, и какая она красивая, и как за ней увивались и Женя Евтушенко, и Вася Аксенов и еще — какой-То режиссер с «Мосфильма», и как она всем этим знаменитостям предпочла его…
— Васечек, что значит «предпочла»? — невольно полюбопытствовал я.
— Нет, еще ничего не было. Но, кажется, будет…
На этом тема Марины была закончена. Но зато продолжалось то давно знакомое мне его состояние, когда ему непременно надо было куда-то ехать или кому-то звонить.
— Васечек, позвони Люсечке, — вдруг каким-то упавшим и озабоченным тоном попросил он.
— А что я ей скажу?
— Ну, скажи, что я у тебя и что со мной все в порядке…
Мы вернулись в мою магаданскую хибару, и я заказал Москву.
— Люсенька, привет, это я.
— Ой, Васечек, как я рада тебя слышать!