Многое изменилось с тех пор, как я начал писать через вас. Вначале я пользовался вашей рукой извне — иногда, как вы помните, с такой силой, что на другой день она у вас болела. Затем, ознакомившись с доступными мне средствами, я опробовал другой метод, и вы заметили перемену в характере самих записей. Они начались с неуклюжих больших букв и становились яснее и отчетливее только постепенно, по мере того как усовершенствовался мой контроль над вашей рукой.
В самое же последнее время опробовал новый метод: я настраиваюсь на ваш ум и устанавливаю совершенную телепатическую связь с вашим мышлением, запечатлевая в нём то, что хочу сказать вам. Чтобы писать успешно таким образом, вы должны добиться полной пассивности, погасить все ваши собственные мысли и отдаться моим мыслям; но ведь вы делаете это ежедневно, когда читаете интересную книгу. Вы отдаёте ваш ум автору, который ведёт вас, захваченную и пассивную, по путям своего мышления.
Эти опыты усовершенствования способов нашего общения были очень интересны для меня.
Скажите вашему другу, что я не принадлежу к легкомысленным исследователям. В течение своей земной жизни я принадлежал к тому типу учёных, для кого важнее всего истина, и я никогда не злоупотреблял ничьим человеческим существом и, конечно, не начал бы с вас, моего верного друга и ученицы.
Точно так же никогда не позволю я себе вмешиваться в вашу жизнь, в ваши занятия и в вашу работу. Когда я странствовал по Земле, я никогда не считался опасным человеком; мои свойства не изменились от того, что я переменил одежду.
Мне необходимо передать нечто миру. В настоящее время вы — единственное лицо, способное быть для меня секретарём. Вопрос не в том, нуждаюсь ли я в вашем писании, и даже не в том, хотите ли вы писать, но в той пользе, которую мы можем принести миру. Я думаю, что польза есть. Вы думаете, что она возможна. Такие-то и такие-то выражают свои опасения и сомнения. Помочь этому я не могу, не можете и вы.
Господь с ними! Почему им так хочется накрепко запереть за мною дверь? Я, конечно, не испорчу их потусторонних дел. Несомненно, что и вы не получите иной награды за ваш труд, кроме покачивания премудрых голов и улыбок превосходства или же уверения «научно» настроенных людей, что я — ваше собственное «подсознательное мышление».
Нужно только, чтобы вы не огорчались, иначе я не смогу писать через вас. Ваш ум должен быть так же спокоен и невозмутим, как озеро в тихую погоду, иначе ничего не выйдет.
Передайте им мой любящий привет.
Письмо 24
Запрещенное знание
Я прошёл за последние дни через многие переживания. Вы никогда не догадались бы, где я был вчера. Я был на похоронах японского императора. Не правда ли, вы не смогли бы переправиться из Парижа в Японию и вернуться так скоро?
Перед отправлением в путь я не знал, что микадо[8] умер. Меня взял с собой мой Учитель, предупредив, что произойдёт нечто, что мне следует увидеть.
Его предвидение оправдалось. Я увидел большую душу, освободившую себя самоубийством. Это было грустное и страшное зрелище. (Сейчас, когда я писал это, Учитель приблизился ко мне и посоветовал больше об этом не говорить).
Здесь можно увидеть ужасающие вещи наряду с прекрасными. Относительно самоубийств я могу сказать только одно — если бы люди знали, что ожидает самоубийц, они оставались бы до конца, несмотря на самые тяжёлые условия.
Появление Учителя и его Совет лишили меня на время желания писать. Я приду позднее.
Через некоторое время
Мне удалось сделать то, чего вы желали, — найти мальчика, который недавно утонул.
В то время, как вы смотрели на его портрет, я увидел его отражение в ваших глазах и унёс с собой воспоминание о его наружности. Я нашёл его в состоянии большого смятения. Когда я заговорил с ним о вас и о вашем желании, чтобы я помог ему, он удивился. Мне удалось оказать ему некоторую помощь, хотя у него есть здесь друг, старый человек, который гораздо ближе к нему, чем я. Я бы на вашем месте не пытался входить с ним в контакт через меня: он идёт по другому пути, и у него здесь надёжные друзья. Его состояние требовало отвлечения, и я указал ему на времяпрепровождение, одинаково и приятное, и поучительное для него.