"Пойдем что-нибудь перекусим после работы." - говорит Гейл. "Никаких ограничений. Я закрываюсь в полночь, могу закрыть тебя тоже, если тебя это привлекает".
Вот таким образом я в конце концов оказываюсь перед тарелкой Спагетти Карбонара "У Волшебного Пита".
Гейл напилась. Она напилась до такой степени, что когда ее накладные ресницы упали в суп, она сказала официанту, что это сороконожка.
"Я хочу сказать тебе кое-что зайка", говорит она наклоняясь ко мне на манер служащего зоопарка, бросающего рыбу пингвину. "Хочешь?".
Есть было больше нечего. "Волшебный Пит" был круглосуточным питейным клубом, с низкопробной обстановкой и высоким содержанием спиртных напитков. У меня есть выбор - слушать откровения Гейл или бросить 50 пенсов в автомат-проигрыватель. У меня нет 50 пенсов.
"Это было ошибкой с твоей стороны"
В мире мультипликации в такой момент из под пола вылезает пила и вырезает аккуратную дырку вокруг стула, на котором сидит Багс Банни.
Что она имеет в виду под - это было ошибкой с твоей стороны?
"Если ты говоришь о нас, Гейл, я не могу..."
Она обрывает меня. "Я имею в виду тебя и Луизу".
Она едва выговаривает слова. Она подпирает кулаками свой рот, ее локти упираются в стол. Она пытается взять меня за руку, но заваливается на бок, прямо на корзину со льдом.
"Тебе не следовало сбегать от нее".
Сбегать от нее? Это не звучало так героически, как это было в моем понимании. Разве это не было жертвой с моей стороны? Отдать свою жизнь за ее жизнь?
"Она не ребенок".
"Ребенок. Мой ребенок. Мое дитя. Нежное существо, которое мне хотелось защитить".
"Но тебе не пришло в голову дать ей шанс сказать, чего она хочет. Тебе было легче уйти".
"Мне нужно было уйти. Она бы умерла ради меня. Не лучше ли мне жить в полжизни ради нее?".
"В чем дело?" - промычала Гейл. "Кошка съела твой язык?".
Не кошка, червь сомнения. Что я о себе думаю? Кто я, сэр Лонселот? Да, Луиза прерафаэлитская красавица, но это не делает меня средневековым рыцарем. Тем не менее, я отчаянно желаю, чтобы правда оказалась на моей стороне.
Мы шатаясь выходим из "Волшебного Пита" и направляемся к машине Гейл. Я в трезвом состоянии, но поддерживать Гейл - очень неустойчивый род деятельности. Она напоминает остатки желе от детского праздника. Она решила, что пойдет со мной, даже если мне придется спать в кресле. Километр за километром она описывает мне мои ошибки. Я жалею, что мне не удалось утаить от нее часть моей истории, как мне сначала и хотелось. Теперь ее было не остановить. Ее несло как трехтонный грузовик с откоса.
"Дорогуша, если есть что-то, чего я не выношу, так это беспричинный героизм. Люди вроде тебя попросту создают проблемы, для того, чтобы потом их решать.
"Ты так обо мне думаешь?".
Я думаю что так ведут себя только сумасшедшие идиоты. Может быть ты просто не любишь ее".
Это заставило меня так яростно крутануть руль, что ее подарочная коллекция кассет с Тэмми Уайнет перелетела через заднее сиденье и снесла качающуюся голову ее сувенирной собаки. Гейл стошнило прямо на ее блузу.
"Твоя проблема в том," говорит она, вытирая себя, "что ты хочешь жить как в романе".
"Вздор. Я никогда не читаю романов. Кроме русских".
"Они худшие из всех. Это не Война и Мир, дорогуша, это Йоркшир".
"Ты пьяна".
"Да, я пьяна. Мне пятьдесят три и я необузданна, как Уэльсец с зеленым луком в заднице. Пятьдесят три. Старая шлюха Гейл. Какое она имеет право совать свой нос в твои сверкающие доспехи? Ты ведь так думаешь, зайка? Может я и не похожа на посланника богов, но твоя девушка не единственная, кто имеет крылья. У меня есть парочка собственных крыльев, вот здесь". (Она похлопывает свои подмышки.) "Я полетала здесь немного и собрала кое-что интересное, и я отдам это тебе бесплатно. Не убегай от женщины, которую любишь. Особенно, если думаешь, что это для ее же пользы". Она сильно икает и обделывает свою блузу полу-переваренными моллюсками. Я даю ей свой платок. Наконец, она говорит, "Лучше пойди и найди ее."
"Я не могу."
"Кто так говорит?"
"Я так говорю. Я не могу нарушить данное слово. Даже если это было ошибкой с моей стороны, теперь уже слишком поздно. Ты бы захотела видеть меня, случись мне оставить тебя с человеком, которого ты презираешь?"
"Да", говорит Гейл и отключается.
На следующее утро я сажусь в поезд до Лондона. Жара, проникающая сквозь окно, наводит на меня сонливость, и я соскальзываю в легкую полудремоту, где слышу голос Луизы, зовущий меня как бы из-под воды.
Она под водой. Мы находимся в Оксфорде и она плывет по реке, зеленой на ее сиянии, перламутровом сиянии ее тела. Мы лежим на траве, выжженной солнцем, траве, превращающейся в сено, траве, становящейся хрупкой на выжженной глинистой почве, остроконечной траве, отмечающей нас красными полосами. Небо голубое, как голубоглазый мальчик - ни тени облака, пристальный взгляд, и какая улыбка! Довоенное небо. До первой мировой войны каждый божий день был похож на этот; длинные английские луга, жужжание насекомых, невинное голубое небо. Фермеры, кидающие сено, женщины в фартуках, несущие кувшины с лимонадом. Лето было жарким, зимы снежными. Это красивая история.
А здесь я, создаю свои личные воспоминая о хороших временах.
Когда мы были вместе, погода была лучше, дни были длиннее. Даже дождь был теплым. Все так и было, правда? Помнишь когда... Я вижу Луизу, сидящую со скрещенными ногами под сливовым деревом в оксфордском саду. Сливы похожи на головы аспидов выглядывающих из ее волос. Она все еще сушит свои волосы после дождя, они завиваются вокруг слив. Ее волосы на фоне зеленых листьев похожи на позеленевшую медь.
Моя леди Ярь-Медянка. Луиза одна из тех редких женщин, которые остаются красивыми даже когда покрываются плесенью.
В этот день она спрашивает меня, может ли она полагаться на мою честность?
"Я отдам тебе все свое сердце".
Все ли было честным с моей стороны?
"О, нет препон для истинной любви,
Не верю, что она порочна, чтобы
Изменой, изменить любовь в крови,
Или засохнуть, потеряв источник.
Любовь негнущийся маяк на море
Пред бурями не сгинет в пустоту;
Звезда всем шхунам, странницам просторов
- Не знаешь цену ей, но знаешь высоту;
(сонет Шекспира в пер. переводчика)
В детстве мне очень нравился этот сонет. Мне казалось что странствующая шхуна, это молодая собака, такая же как у Дилана Томаса в "Портрете артиста в виде молодой собаки".