ЧУДИНОВ Валерий Алексеевич "ПИСЬМЕННАЯ КУЛЬТУРА РУСИ"
Введение
Вопрос о наличии или отсутствии собственной, не заимствованной от каких-то других стран письменности давно перестал быть чисто лингвистическим. Если наличие собственного языка (а не диалекта основного языка метрополии) является основой для претензии на образование независимого от метрополии нового государства, то наличие собственной письменности позволяет считать его подошедшим к вершине духовной культуры. Обычно считается, что свои типы письма были только у народов центров древних цивилизаций: у китайцев, индийцев, египтян, арабов, греков.…
Следовательно, если какой-то суперэтнос претендует на то, что он представляет или представлял в древности самостоятельную цивилизацию, он должен (наряду с государственностью) обладать и самобытным видом или даже типом письма. Так что речь идет об этническом престиже данного народа в его исторической ретроспективе.
Со славянами в целом и с русскими в частности положение в этом отношении пока обстоит в исторической науке хуже некуда. Якобы славяне как народ появляются на исторической арене только в V веке н. э., да и то только под влиянием ухудшения климата, необычно холодного и влажного в V–VI веках, причем находятся среди «варваров», постепенно приобщаясь к «провинциальной римской культуре». А если бы не давление природы, они могли бы еще пару веков оставаться в своем европейском захолустье на обочине культуры. При этом у всех славян в это время существует общий язык, слабо затронутый диалектными различиями, а с социальной точки зрения господствует племенной строй без зачатков какой-либо государственности. Их название варьирует между словами словене, скловене, стловене, склавы, что позволяет думать о славянском происхождении и имени ставаны. Кроме того, существует имя анты, а также имена венеты, венеды, энеты; как они связаны между собой, пока неясно. Возможно, что это названия народов, близких к славянам. Неясно и происхождение имени Русь; возможно, что к этому имени близки названия народов росов, роксаланов, ругов, рутенов, ретов. Все эти странные народы имеют похожую религию, которую принято называть язычеством без выявления в ней каких-либо конфессиональных деталей; с точки зрения христиан она является разгулом грубой народной фантазии, связана с наивным обожествлением природы и поклонением небесным телам типа Луны и Солнца; эта религия запутанна, бессистемна, поверхностна, и в лучшем случае представляет собой подготовительный этап к принятию идеи Спасителя, с чего, собственно говоря, и начинается история славян.
Легко видеть, что при таком понимании славяне не только не могут претендовать на какое-либо видное место в европейской истории, но и вообще должны быть рады тому, что о них упомянули византийские и другие историки раннего средневековья, зафиксировав, по крайней мере, факт их существования.
Из всего сказанного следует, что пока в европейской историографии доподлинно известно лишь одно: что к V веку н. э. славяне сложились как этнос и что ранее того, в античное время, о существовании предков славян можно только догадываться. Остальные характеристики этого народа в раннем средневековье пока видятся весьма размытыми.
Не лучше обстоит дело и с характеристикой Руси, историю которой обычно начинают с Х века, с 988 года, то есть со времени ее крещения Владимиром, или с чуть более раннего периода, называя при этом Русь древней, хотя все другие государства того же периода, с которыми Русь активно взаимодействовала, считаются раннесредневековыми. Возникающий при этом парадокс никого не удивляет, ибо представляет собой ложь во спасение, поскольку иначе бы термина древняя Русь не существовало. Скажем, германцы во II веке н. э., то есть в период поздней античности, были, и даже нападали на римлян, а того же периода древних русичей не было и, следовательно, не было и древней Руси.
Позже, когда появляется Русь, она заимствует от соседей все, что только можно: князя, государственность, религию, письменность, бытовую культуру, так сегодня видятся ее первые шаги. К сожалению, в создание этой неприглядной картины русской истории внесли свою лепту несколько точек зрения. Сначала русские историки немецкого происхождения (Байер, Миллер, Шлёцер) создали теорию норманизма, согласно которой не только государственность, но и многие зачатки правовой культуры Русь VII–X века почерпнула на Западе, прежде всего у скандинавов (у которых, как выясняется, своей государственности тогда еще не было); затем русская православная церковь весьма расширила позиции византинизма, согласно которым вся духовная культура Руси была заимствована вместе с православием из Византии; наконец, марксистская наука в советской России связала возникновение письменности с возникновением государства, а возникновение последнего вывела за рамки племенного строя, назвав его первобытнообщинным. Тем самым Русь возникла в одночасье как государство, скакнув из первобытнообщинного строя сразу в феодализм, минуя рабовладение. Сам скачок через формацию с активным заимствованием и государственности, и наиболее развитой религии, и очень высокой культуры казался чем-то само собой разумеющимся и не требующим специального объяснения. При этом забывается, что речь идет не о скачке второразрядного государства в перворазрядные, но о гораздо большем деянии, — о создании на пустом месте и государства, и религии, и литературы, и даже концепции «Москва — третий Рим». Короче говоря, речь идет об историческом чуде, из грязи — да в князи. И чудо выглядит тем фантастичнее, чем менее развитым этносом оказывается русский народ до этого скачка. Но зато на фоне представлений о полной культурной неразвитости наших предков до Киевской Руси оно правдоподобнее.