Именно эти задачи и решаются во второй части настоящего исследования.
Часть II. КАКИЕ ТЕКСТЫ ПИСАЛИ СЛОГОВЫМ ПИСЬМОМ?
Посмотрим теперь, что можно прочитать на документах, оставленных нам нашими предками. При этом пока мы не будем рассматривать проблемы, связанные с выяснением состава силлабария, полагая, что нам он известен. Береста является наиболее специализированным писчим материалом, поэтому с нее и целесообразно начать рассмотрение.
Глава 4. Берестяные грамоты
На первый взгляд, среди более чем тысячи берестяных грамот нет ни одной со слоговыми знаками. Ведь если бы таковые были, их бы давно заметили эпиграфисты, имевшие с ними дело, а подобных замечаний до сих пор не было. Во всяком случае, так я рассуждал, когда просматривал том за томом сборники «Новгородские грамоты на бересте», а затем и более поздние журнальные статьи, сообщавшие примерно о тысяче находок. И к своему удивлению, нашел сначала несколько текстов, содержащих преимущественно слоговые знаки; затем, когда мой глаз привык выделять слоговые начертания, я нашел несколько смешанных начертаний, и в конце концов я уже видел отдельные слоговые знаки, вкрапленные в большие массивы кирилловских букв. Однако для первого знакомства со слоговой письменностью отдельные знаки в массиве привычных букв не выглядят достаточно впечатляюще.
Новгородская грамота № 74. На этой грамоте XII в. после букв А ВБГДЕЖSЗ находятся «какие-то росчерки, вообще не похожие на буквы» [1, с. 75], буква Б находится на третьем месте после В и обведена прямыми линиями, рис. 18-1. На мой взгляд, бессмысленных росчерков на грамотах нет, просто в наше время пока мы не все можем прочитать. Сначала я заподозрил в них довольно изощренный слоговой текст, состоящий из множества лигатур, «Б» ЛЬЖЕ ПОСЪТАВЪЛЕНЪ, рис. 18-2 [3, с.55]. Однако теперь мне кажется завышенным мое требование к автору надписи, который, видимо, кратко комментировал свою или чужую азбуку, и я предположил более скромную приписку, «Б» ЗАДВИНУЛ, рис. 18-3, где только знак Ж в смысле ЗА оказывается слоговым, а остальные знаки — наложенные друг на друга буквы кириллицы. Иными словами, комментарий вызван неверным положением в азбуке буквы Б, которая попала на третье место, что отмечено двумя способами — выделением линиями самой буквы и сопровождающим текстом. Вероятно, ошибка произошла из-за того, что буква В имела цифровое значение ДВА, что и заставило автора надписи поставить В на второе место.
Новгородская грамота № 205. Обычно ее рассматривают вместе с другими грамотами мальчика Онфима, новгородского школьника XIII века.
Здесь «палеографические приметы те же, что и в других грамотах Онфима», полагает А.В. Арциховский, рис. 18-6 [2, с. 26], с чем я не могу согласиться, ибо Онфим писал букву А с двумя почти параллельными чертами, а К и Ж с прогибом в обратную сторону (К почти как В), чего нет на данной грамоте. Так что перед нами азбука одного из его приятелей. Арциховского, видимо, смутило начало имени ОНФИМ, написанное после азбуки, но оно могло означать не только отправителя послания в качестве автора, но и адресата. Внизу начертано нечто вроде корабля. Арциховский пишет о нем следующее: «Незаконченный рисунок можно объяснить. Онфим начал рисовать ладью, а он много видел их на Волхове. Нанесен общий контур с высоко поднятыми и прогнутыми носом и кормой. Слева видны весла» [3, с. 26].
Вполне возможно, что рисунок означает именно это; однако многие рисунки часто маскируют слоговые надписи, что и имеет место в данном случае. Иначе очень трудно объяснить линию, напоминающую Е, в качестве детали корабля.
На мой взгляд, перед нами находится слоговая надпись, состоящая из двух знаков слева, двух справа и знака (тела «корабля») посередине. Левые знаки однозначно читаются как ЖЬ и ДИ, «корабль» — как БО (опять-таки подтверждается предполагаемый знак БО), два знака справа — как РИ и СЬ или СЕ. Так что слоговая надпись может быть прочитана как ЖЬДИ БОРИСЕ, рис. 18-7 и 18-8, то есть либо ЖДИ БОРИСА, либо ЖДИ, БОРИС! Первая версия ввиду начала имени ОНФИМ мне кажется вероятнее. В результате получается текст: ОНФ(ИМУ) — ЖДИ БОРИСА! Иными словами, береста с азбукой, уже предъявленная учителю, явилась использованным документом, на котором повторно можно было написать записку приятелю, а чтобы имена отправителя и получателя не бросались бы в глаза, одно имя оказалось недописанным, а другое исполнено слоговым письмом, замаскированным под рисунок. Так что перед нами — вариант детской тайнописи. Вместе с тем, это и заглавие надписи.