Выбрать главу
А. Насибов Письменный прибор
РАССКАЗ-БЫЛЬ
I

Дзержинский тяжело поднялся из-за стола, поправил движением руки сползшую с плеча шинель и прошел к окну.

Была зима, но неделю назад морозы сменились оттепелью, и вот в последние дни декабря идет дождь.

По стеклу змейками ползли водяные струи; в нижней части окна они сливались в пульсирующую, вздрагивающую пленку, сквозь которую едва виднелись сгорбленные фигурки людей, торопливо пересекавших площадь. Все вокруг было печально — и небо, и дома в отдалении, и сама земля.

Дверь отворилась. Вошла Карпинская. Дзержинский обернулся, присел на подоконник.

— Ну, — сказал он, — что с деньгами?

Карпинская чуть шевельнула рукой.

Дзержинский вернулся к столу и, опустившись в кресло, задумчиво прикусил палец.

Да, с деньгами было плохо. В тот год ВЧК начала собирать безнадзорных ребят, создала первые детские дома. Советская власть отдавала туда все, что могла, из скудных запасов продовольствия — люди в Москве сидели на четвертушке хлеба, да и та бывала не каждый день.

Так же туго было с одеждой и обувью. Но работа не прекращалась. Сотрудники ЧК вместе с активистками женотделов обходили детские дома, бдительно следя, чтобы каждая пара сапог, каждый фунт хлеба расходовались строго по назначению.

И вот вчера завхоз одного детского дома сбежал, захватив все, что мог унести, — ребячий паек хлеба на неделю и кое-что из белья. Дети сидят голодные. Так будет и завтра и послезавтра: в ближайшие дни продуктов не предвидится. А теперь, с приходом Карпинской, выяснилось, что не удалось раздобыть и денег. Значит, придется отказаться от мысли закупить хлеб в окрестных деревнях.

Взгляд Феликса Эдмундовича, рассеянно блуждавший по столу, остановился на письменном приборе. Сделанный из мрамора и серебра, он был очень красив и, вероятно, стоил немалых денег. Это был подарок. Чекисты высмотрели прибор в антикварном магазине, устроили складчину и преподнесли его своему председателю в день рождения.

Сейчас Дзержинский глядел на прибор так, будто видел его впервые, потом позвонил.

Вошел секретарь.

— Ящик, — сказал Дзержинский, — достаньте ящик или коробку побольше. И стружек, если найдете. И бечевку.

Карпинская порывисто шагнула к столу:

— Феликс Эдмундович!..

Дзержинский так посмотрел на нее, что она смолкла на полуслове.

Через полчаса Карпинская везла в автомобиле председателя ВЧК большую картонную коробку. В ней был бережно упакован письменный прибор.

У крупного комиссионного магазина на Арбате машина остановилась…

II

В начале одиннадцатого часа ночи Карпинская вновь вошла в кабинет председателя ВЧК.

Она доложила: продукты закуплены и ребята накормлены.

Ей хотелось рассказать и о том, что, узнав о продаже письменного прибора, чекисты решили в день получки вновь сложиться, выкупить прибор и водворить его на место. Но она промолчала — Феликс Эдмундович выглядел больным. Чувствовалось, что он едва держится на ногах. Не следовало его волновать.

Выслушав доклад, Дзержинский попросил сотрудницу подождать и углубился в бумаги.

Несколько минут Карпинская стояла у двери. Наконец председатель ВЧК поднял голову.

— Подойдите, — сказал он.

Карпинская приблизилась к столу. Это была молодая женщина — маленькая, круглолицая. Старенькое пальтишко ладно облегало ее стройную фигурку. На воротнике и на плечах блестели капельки дождя. Обута Карпинская была в старые башмаки — из-под левого на паркет натекла лужица.

— Устали?

— Не очень…

— Устали, — повторил Дзержинский, — устали дьявольски! И холодно вам. И башмак прохудился.

Внезапно он выхватил из кармана платок, прижал ко рту, закашлялся.

Карпинская метнулась к столику в углу кабинета, принесла воды.

— М-да, — отдышавшись, проговорил Дзержинский. — Вот какие дела.

И он улыбнулся. И это было так неожиданно и хорошо, что Карпинская побагровела, неловко подогнула ногу в рваном ботинке.

— Все же домой не пойдете, — сказал Дзержинский. — Есть поручение.

Он подошел к висевшему на стене большому плану Москвы, отыскал нужное место, постучал по нему пальцем.

— Вы проверяете все детские дома, исключая этот, не так ли?

— Да, Феликс Эдмундович, — подтвердила сотрудница.

Дом, о котором шла речь, принадлежал известной танцовщице и ее мужу. Недавно они заявили, что подобрали с улицы группу ребят и хотят поставить их на ноги. Движимые чувством уважения к новой власти и состраданием к безродным детям, они сделают все, чтобы достойно воспитать их. Никакой платы не требуется. Единственно, что нужно, — это пища и одежда для сирот.