— Обождём, пусть солнце подымется, — предложил он. — Лошади волнуются, не хотят в темень ехать.
— Всё бережёшь меня, — слабо усмехнулся король, устало посмотрел на него. — Ну будь по-твоему, обождём. Но не печалься обо мне и прости всё зло, если только оно было. Говорю, чему быть, того не миновать.
Испугался советник, но виду не подал, лишь вежливо кивнул. Он подошёл к окну и встал рядом с королём, безразлично смотрящим вниз. Вдруг советнику почудилось, будто кто-то во весь опор скачет к воротам замка. Следом за ним, словно бы вдогонку, ползли по земле лучи солнца.
— Пойдём, — вдруг сказал Карл. — Солнце уже почти встало, пойдём.
«Хоть бы ты успел, — попросил про себя советник неизвестного всадника. — Хоть бы ты добрался прежде, чем король уедет».
Когда они вышли во двор, и к Карлу подвели его любимую белую лошадь, ворота замка медленно отворились.
Карл замер, оглянулся на звук, но затем лишь пожал плечами и погладил коня по холке.
— Не будем ждать, — сказал он. — Пора.
И только он поставил ногу в стремя, намереваясь запрыгнуть в седло, как сзади раздалось звонкое «Ваше Величество, постойте!».
Карл обернулся, едва успел поймать скатившегося с огромного коня небольшого всадника, поставил его на землю.
— Ты чей будешь? — спросил король ласково. — Зачем ты так торопился ко мне, что чуть не расшибся?
— Меня послали к вам тролли Старой Скандинавии и сама уважаемая Гулльвейг, — затараторил Пер, а это был он, неловко поклонившись. — Она велала передать вам письмо и предупредить о страшной опасности. Старый ютул едет вас подстеречь и убить!
— Вот оно что… — Карл взял протянутое письмо, осморел печать, убеждаясь в подлинности, затем медленно вскрыл, бегло прочёл написанное. — Старая Гулльвейг попусту ничего не говорит, это верно… Если она меня предостерегает… Что же мне делать, троллёнок? Неужто не ехать?
— Надо спрятаться в засаде и дождаться, когда на поле, как раз там, где ледяной ларец, появится старый ютул, — пояснил Пер. — Тогда-то вы его и схватите. Он пленил многих из нашего народца, и хюльдр, и ниссе… Он хочет вернуть в Старую Скандинавию вечный холод и поработить нас всех, воспользовавшись человеческой битвой и неразберихой.
— Ну уж нет, — серьёзно ответил Карл. — Не бывать больше власти ютула, покуда я жив! Седлайте коней, мы едем его победить раз и навсегда, — велел он своим генералам. — А ты поезжай со мной, троллёнок, верно, ты лучше моего знаешь, каков этот старый ютул.
— Знаю! — отвечал Пер. — Мы его выследим.
Сказано — сделано. В долине великой реки, куда направились Карл и его бравые воины, и в самом деле засел ютул со своими хримтурсами. Он не знал, что ниссе помог его пленнику сбежать, и не ждал облавы, а лениво прохаживался по полю да вокруг ларца, поджидая короля.
— Едут! — крикнул ему тот из хримтурсов, чья очередь была сторожить. — Прячься!
И когда король с солдатами спустились в долину, никого видно не было, только блестела на солнце крышка ледяного ларца. Карл велел своим людям залечь между холмами и сам спрятался с советником и Пером в овраге. К счастью, другого короля видно не было, так что Карл надеялся управиться быстро и без лишних бед.
— Есть у меня пуля, которая может убить старого ютула, да только она у меня одна, от деда осталась, — сказал он Перу. — Нам бы не ошибиться.
Вышел к ларцу рослый хримтурс, как бы обмануть и запутать их: знал ютул, что есть против него оружие, и надеялся провести Карла. Стал хримтурс насмехаться над королём, но Карл стерпел и виду не подал: понял, что его хотят выманить.
— Это хримтурс, не ютул, — сказал Пер. — Ждать надо.
Пропал хримтурс, а на его месте возник другой и стал насмехаться над королём пуще прежнего, но Карл и это стерпел, не двинулся с места.
— И это не старый ютул, — покачал головой Пер. — Ждать надо.
Наконец, старому ютулу надоело сидеть в укрытии, и он сам вышел к ларцу, насмехаясь над королём так, что Перу стало стыдно: даже от самых грубых троллей он не слышал таких гадких слов.
— Это старый ютул. Стреляйте, Ваше Величество! Да осторожнее: у него заговорённая пуля из вашей пуговицы, она вам опасна, — предупредил короля Пер, которого этому научила старая Гулльвейг.