— О’кей, тогда доброй ночи! — говорю я.
Возможно, я могла бы просто побродить тут, заглядывая за повороты, а мое сознание само создавало бы события. Или было бы как в тех видеоиграх, в которые мы с Горошинкой играли, когда были детьми, когда ты врезаешься в невидимую стену, месишь ногами воздух, но никуда не можешь уйти.
— Эй! — окликает Майкл, когда я собираюсь уйти. — Надеюсь, мы еще встретимся, Луна! Я серьезно. Хотя буду очень признателен, если в следующий раз ты не станешь драться с местными отбросами.
Когда он произносит это, мир вокруг меня сворачивается и опрокидывается. У меня такое чувство, будто сердце ухнуло вниз и вышибло воздух из легких.
Я не могу ничего сказать. Я просто продолжаю идти, ухожу от него все дальше, так далеко, как только могу. Все вокруг смещается, совсем капельку, и все, что я вижу, — здания, машины, деревья, люди — то исчезает, то появляется. Я чувствую бедрами холодный твердый бетон, даже несмотря на то, что сейчас я иду. Я тянусь к поручням, чтобы подняться, одновременно чувствую холодный металл в руке и то, как она хватается за воздух.
— Луна? — Майкл делает несколько шагов по направлению ко мне, когда я ускоряюсь. — Спокойной ночи!
Мир взрывается миллионом крошечных атомов — они сталкиваются, рикошетят и разлетаются. Одна картинка выцветает, другая расцветает. Я опускаюсь на землю и переворачиваюсь, хватаясь за испещренный трещинами асфальт в попытках удержать себя на земле, и в то же время вижу, как он разворачивается и уходит. И не оглядывается.
Мой разум выворачивается наизнанку, желудок сжимается, я закрываю глаза и вижу, как звезды раскачиваются, точно миллион ярких маятников в темноте под веками. Наконец-то, наконец-то я пришла в себя. Я открываю глаза, и первое, что вижу, — это убывающая луна.
А затем ловлю себя на мысли: все та же луна.
Глава 9
— Эй, мисс, вы в порядке? — Девушка, держа своего парня за руку, наклоняется и вглядывается в меня.
— Я в порядке, просто упала, но все хорошо. — Я кое-как поднимаюсь на ноги. Улица вращается и закручивается спиралью, и я очень хочу, чтобы они поскорее ушли, а я могла схватиться за что-нибудь крепкое и надежное, чтобы встать.
— Вы уверены? — Она нерешительно оглядывается на парня, который настойчиво тянет ее прочь. Я киваю и чувствую, как кровь начинает шуметь в голове. Наблюдаю за тем, как они уходят, и вдруг понимаю, что сейчас я совсем не там, где все это началось, не у бокового входа в здание Люпо. Я каким-то образом умудрилась переместиться, причем довольно быстро. Медленно, очень медленно, так, словно в голове у меня перекатываются гири, я сажусь, морщась от их лязга. Мысль о том, что я шаталась по округе под воздействием галлюцинаций, меня просто ужасает, но, по крайней мере, мой бумажник по-прежнему в заднем кармане моих джинсов, равно как и фотография мамы.
Я осторожно бреду по Третьей авеню обратно в сторону Девяносто третьей улицы. Это всего пара кварталов, но я иду очень медленно, и с каждым шагом по твердой, стабильной поверхности ко мне по капле возвращаются уверенность и энергия. Когда я наконец добираюсь до крыльца миссис Финкл, мое лицо уже мокрое от пота, а руки трясутся. Ключ от входной двери там, где и оставила его Горошинка, — за статуей Марии.
Что ж, я здесь. И я жива. Что бы ни случилось, это было… значительным событием. Нужно позвонить Брайану и записаться на прием к врачу, чем скорее — тем лучше. Нельзя больше делать вид, что все хорошо.
Я на секунду задерживаюсь, чтобы прийти в себя, и присаживаюсь на верхнюю ступеньку. Это не то, чем мне хотелось бы поделиться с Горошинкой, да и вообще с кем бы то ни было. По крайней мере, пока. Что бы это ни было, оно только мое. И каким бы жутким и невероятным ни было все происшедшее, оно было настолько же прекрасным и захватывающим. Я все время боялась думать о том, что раз я не развалилась на части после смерти мамы, значит, я не так уж сильно ее любила. А потом я узнала правду о своем отце и поймала себя на чувстве вины, на тошнотворной уверенности в том, что я упустила что-то важное, какую-то мелкую деталь, которая могла спасти маму. Но все же она была там, в самом центре крушения моего рассудка, и светила мне, точно маяк. И я шла на ее свет. Со мной явно что-то очень-очень не так, и я больше не могу это игнорировать. И неважно, психологическая это проблема или медицинская. Все, что я знаю, — чем бы оно ни было, оно должно изменить мою жизнь. Но в данный момент я благодарна за то, что произошло с моей головой. Благодарна за возможность немного побыть с мамой, а не тосковать по ней и не оплакивать утрату.