Кстати, ютаи далеко не оригинальны в утверждении своей исторической гордыни. Практически все более или менее сформировавшиеся этносы, особенно, обретшие государственность, считали всех остальных варварами. Что греки, что римляне, что нихонцы, что китайцы, что нацисты, что ордусяне, что нынешние государства и народы, как им кажется, вписавшие себя в “золотой миллиард” (им хочется верить, что этот список никто не пересмотрит. Увы им…). Видимо, недостаточно развитому коллективному сознанию наций для самоутверждения и самоуважения психологически необходима эта национальная спесь. У людей это проходит на определенном уровне духовного развития. Коллективный духовный уровень наций такой высоты еще не достиг, ибо низок массовый уровень составляющих его индивидуальностей, обожающий самоутверждаться за счет унижения других. Национальная спесь дает для этого неограниченные возможности. Потому и пользуется массовым спросом.
Мордехай да Магда совершают три принципиальных ошибки: во-первых, не понимают ценности национального своеобразия, яростно порицая его вообще (ютаи, просто, ближайший пример); во-вторых, полагают, будто ритуал, утверждавшийся тысячелетиями и ставший, если не инстинктом, то уж безусловным рефлексом точно, можно сломать рациональными средствами (методом убеждения, хотя бы) и притом в краткие исторические сроки; в-третьих, надеются, что посредством ковыряния пальцем в ране ее можно излечить. Последнее вызывает только вопль боли и яростное сопротивление. Внерациональное и вполне естественное.
Главным виновником трагедии Мордехая у Зайчика-цзы оказывается “тлетворное влияние Запада”, чуждого его конфуцианской этике, и проводника этого влияния – Магды, натуры цельной и чистой, но воспитанной в условиях варварской западной цивилизации, и потому начисто лишенной даже обиходного человеческого такта – что в общении с лучшей подругой Соней, что в разрешении межнационального спора “фузянов” и “саахов”.
Ведь сам Мордехай – чистая душа, уподобляющая всех себе: “если этого (национализма) нет во мне – стало быть, может не быть и в других. А тем, в ком это есть, да только они не отдают себе в том отчета – просто надо помочь, надо открыть им глаза на себя… Уберечь их от самих себя, оградить их от самих себя!.. Ютайская душа не рождается с ненавистью к неютаям, ютайская вера не обязательно чревата презрением к верам иным… Это лишь проявляющиеся то в одном, то в другом человеке следствия чего-то общего, осевого, сердцевинного…”.
А эту чистую душу топчут грязными сапогами варварские нацистские газеты, отчего “порой Мордехаю, к его собственному ужасу, казалось, что в пожелтевших злобных карикатурах есть доля истины…”.
Разумеется, есть, потому что пропаганда никогда не бывает исключительно ложной, чтобы быть действенной. На явную ложь никто не отреагирует, а когда увидит или услышит нечто, с чем сталкивался в жизни, подумает про себя: “А ведь и, правда!”. Тут-то электорат и попался. А доля истины всегда есть в любой антинациональной пропаганде потому, что любой национализм отвратителен, ибо разобщает людей, единых в Сущем, даже именем этого Сущего разобщает. Отвратителен тем, что, по сути, является проявлением инстинкта самосохранения стаи, восставшим против инстинкта самосохранения вида. Впрочем, истина еще страшней: через инстинкт самосохранения стаи реализуются биосферные механизмы регуляции численности популяции в экологической нише. Потому на отчаянные вопли Мордехая: “Ну, не может же во всех его единородцах гнездиться надменный червь! Не в генах же он сидит…”, со скрипом духовным можно ответить: именно в генах – для осуществления видовых регуляционных механизмов. А во всех единородцах ему проявляться и не надо: достаточно одного-двух “бесноватых”, чтобы пробудить спящий механизм на уровне подсознания. И это характерно для всех “стай”. Конфликт “фузянов” и “саахов” в романе это продемонстрировал, хотя “крайними” оказались на этот раз невинные ютаи.
И что показательно: механизм сей запускается даже не с “полоборота”, а мгновенно: достаточно было Магде вдруг осознать рациональную суть молитвы Сони (ничего рационального для молящейся Сони там не было) – и она закусила удила своей национальной гордыни; достаточно было “простому человеку” Зие Гамсахуеву услышать “жалистную” ютайскую песню, чтобы в миг стать антиютаем:
“Всем прочим – всегда антиподом,
Не чтя ни крестов, ни коров -
Ты избран Священным народом,
Израиль, во веки веков…”