У Леры все замерло внутри. Осколочный мир снова собрался. Она поднялась с бортика и бросилась в толпу ожидавших. В толпу верящих. Она умело расталкивала тех, кто стоял на пути, она верила, что соберется, в один миг обретет голливудскую хватку, перепрыгнет через раскаленную перекладину, рухнет на тротуарную плитку и не поломает ногу, руку или ребро, встанет, отряхнется и, когда ей будут скручивать запястья, тащить за волосы и запихивать в полицейскую машину, не ощутит боли. Макс осудит, возможно, она потеряет мужа навсегда, но она должна прикоснуться к нему… К Паку… Понять… Ощутить реальное тепло… Тепло.
- Where? - Леру остановил смуглый брюнет в майке, как у Марины. – Пак – замкнутый и нелюдимый. – Парень схватил Леру за руку и повел обратно к бортику. – Хулио, - представился иностранец и улыбнулся.
Лера не знала, как реагировать на улыбку, по первому ощущению искреннюю и настоящую. Что-то не так было в нем, тень от фонарного столба падала на худую щеку, а глаза брюнет прятал за черными стеклами очков. Что там, непонятно?
- Хулио – мой агент, - добавила Марина, показала белые зубы и опустилась на ступеньку. - Будешь с нами – попадешь за кулисы. Хулио обещал. И первый ряд тоже. Он знает, где построят третью сцену.
- Знайу.
- Вы говорите по-русски? – удивилась Лера.
- Малё. Читайу ваш литъратуйра.
- А Паку нравится?
- Обожает, - Хулио снова заговорил по-английски. – Он давно мечтал выступить в России. Но менеджмент… Вы же понимаете.
- Понимаю.
- Пак, Пак, Пак! – закричали в толпе. Люди потянулись змейкой, вереницей к ограждению, стали напирать, сбоку взорвали хлопушку и на головы посыпались конфетти, кто-то запел, второй, третий, теперь голосил хор, полицейские повыскакивали из машин и бросились разнимать дерущихся, Лера снова хотела бежать к железному забору, но Марина не пустила ее. А Хулио помог удержать.
- Да вы… - возмутилась Лера.
- Макс просил беречь, - упрямо заявила Марина. – Его детям нужна мать.
- Пустите, он нашел мне замену, нашел!
Сильные руки Хулио не позволяли бежать. У ограждения уже была не толпа, а сплюснутая в единую точку потная масса. Люди напирали, требовали показать им Пака. К крыльцу подъехала черная машина, охранник спустился с крыльца и распахнул дверцу. Лера увидела долговязого мужчину в желтой майке с кармашком. Он взбежал на ступеньку и велел сказать, что он не Паркер Джонс, а другой постоялец.
Но люди не слышали полицейского, как и то, что говорили в мегафон.
- Граждане, сохраняем спокойствие…
Те, кто желал увидеть Паркера Джонса любой ценой, напирали на ограждение, лупили охранников. В эпицентр рвалась и Лера. Из-за углов повыскакивал дополнительный патруль. Тех, кто взрывал хлопушки, потащили к переходу, тем, кто сдвигал металлическую сетку забора с положенного места, скучивали руки и запихивали в машины.
- Повторяю! Граждане, сохраняем спокойствие!
Позвонил Макс… Лера не смогла взять трубку и ответить. И вряд ли бы ответила. Он предал ее, предал, как в дешёвом женском сериале, или его директриса Альбина намеренно разыграла сцену для ревнивой жены по закону жанра. Нет, сейчас, когда Пак столь близко, Лера не могла думать, виноват Макс или не виноват. Кумира вновь прятали, теперь в отеле, а она ничего не хотела особенного, просто вручить конверт и получить ответ. В письме она задавала вполне обычные вопросы, житейские, на многие смог ответить ее первоклассник сын. И в расписанной жизни можно выкроить минуты три и набросать на бумагу короткий ответ. Ответ. Который она ждет с варшавского концерта и который пугает ее мужа Макса. Пак из призрака станет реальностью. Муж догадывался, но молчал. А Лера просто верила. Что письмо изменит обычную жизнь, где существовал архив, пыльные папки, где ее муж ощущал себя вполне уверенно и счастливо, играя на сцене хиты Пака, где Макс прятался в мрачных углах, в квартире или в ДК и тогда его гитара звучала иначе. Внутри болело, призрак мучил, призрак душил, призрак одаривал временным счастьем, призрак заставлял верить и быстро эту веру отнимал, призрак использовал, призрак преследовал, появлялся в виде искрящегося лика и смеялся. Лера видела горячую и рыжую точку, Макс мрачную и холодную.
- Сядь! - Хулио усадил дрожащую Леру на ступеньку рядом с Маринкой и потребовал вести себя тихо, притвориться иногородней.