- Ненужно словечек. Идем, моя станция.
Снова улица, знакомый двор. И знойная пустота. Словно соседи оставили квартиры, бабушки лавочки у подъездов, скучились в толпу и побежали в центр, как и она. Выслеживать несуществующий призрак Паркера Джонса. Для Макса он всегда был Ликом. Без имени, стиля. Даже в Варшаве. Прыгал на своем подиуме, колени подгибал, и гитару в руки лишний раз отказывался брать. Робот. Фразы заученные. Еще бы столы в первом ряду, вместо них, фанатов. Пак точно бы разбежался по подиуму и прыгнул. Прыгнул…
Светлана Сергеевна распахнула дверь в квартиру, едва кабина лифта остановилась на нужном этаже.
- Долго, Максик, долго, - запричитала теща.
- Как смог, - ответил он и глянул на нее.
Светлана Сергеевна остановилась у зеркала. Она крутилась возле него, как девчонка, и пела. Нитка мелкого жемчуга блестела на морщинистой шее, щеки казались чересчур напудренными, а окрашенные в блондинистый цвет густые волосы уложились в объемный пучок, который ей не шел.
- Альбина, директор моей группы, - представил он Альбину.
Светлана Сергеевна ничего не сказала в ответ. Перестала напевать мелодию из приставучей песенки Пака, схватила сумку с тумбочки, вышла из квартиры и стала неторопливо спускаться по лестнице, хотя водитель ее подруги сигналил на весь двор.
- Папочка! – в темной прихожей появилась Кристина и бросилась Максу на руки. Альбина щелкнула выключателем. Четыре комнаты и кухня. Две налево, три направо. Окна настежь. Девочка выбежала из угловой гостиной. Следом похожий на нее мальчик. – Мне пять по сольфеджио поставили. Пять!
- Я рад, детка. Это тетя Альбина. Она работает со мной.
- А ноты рисовать она умеет? – забеспокоилась Кристина и закусила тонкую губу. Румяное лицо нахмурилось.
- Но ты же научишь? – спросила Альбина и присела на корточки.
- Да! Научу! – Кристина запрыгала на коврике, но Макс велел дочери успокоиться. Сам он разулся и помог Альбине.
- Даже чайник поставить не дадут. Нужно их отвлечь. Идем в эту комнату.
В спальне Альбина обратила внимание на портреты Паркера Джонса на стене. И ахнула.
- Она…
- Я же говорил, призрак Пака, великого и ужасного, со мной постоянно. Не только в музыке.
- Пап, я тете тапочки принесла.
Альбина обернулась и увидела в руках у дочери Максима зеленые, пушистые тапочки. Взяла и надела их. А мальчик так и не подошел ближе. Встал у стены и смотрел то на отца, то на гостью. Альбине стало неловко от его тяжелого взгляда. Так же смотрела Лера. Когда приходила к ним на репетицию. Без предупреждения. Могла просто взять и зайти. Разрушить идеальную гармонию. Макс и ребята звучали идеально, сглажено, ровно, пока не появлялась она.
- Мой воздушный шарик, - величал жену Макс, бросал гитару и бежал к порогу, помогал ей раздеваться и вынимать коробку с пирогом из бумажного пакета. Макс не ел, только расхваливал кулинарные способности жены, но Валерка… Валерка оставался в восторге всегда. А барабанщик снимал шапочку и по-тихому прятал оставшийся кусочек, пока не видит никто.
- А как же клуб? – Макс насторожился. – Боюсь, не смогу их оставить. Когда Лерка явится, кто его знает.
- Ничего, дождемся возращения Светланы Сергеевны и поедем. Вечеринка к утру закончится. Пак на сцену выйдет не раньше полуночи. Ты же хочешь Пака увидеть?
Макс напрягся. Альбина стояла у кровати и любовалась плакатами. Пак с языком выцвел, у Пака-шатена загнулись уголки, у Пака с ногой появилась дырочка посередине, а Пак с двумя пальцами отклеился с правой стороны и почти упал. Упал… Альбина хмыкнула.
Дура, дура, дура. И девица. Неужели у окна стоит ее муж, совсем рядом ее дочь, а к стене жмется с кубиком сын?
Альбина едва сдержалась, чтобы не засмеяться. Жаль, Макс шутку про гуляющую жену не оценит. Валерка бы оценил, а Максик…
Максик…
Альбина хмыкнула.
- Может чаю? - предложила она. – Прошу, не беспокойся. Кухню найду и разберусь что к чему.
Только скрипнул паркет, а странная тетя удалилась, только уставшая Кристина сбилась со счета и перестала прыгать, Коля подбежал к отцу и заговорил с ним тихо и взволнованно: