- На, говорит.
А потом Макс, мой друг, пересаживается за мою парту и зовет в гости на пирожки.
Где-то в коридоре смеется Славик, смеется Ванечка, учительница смывает написанный мелом текст с доски. Я вижу ее лицо, я боюсь ее, Пак. Только Макса не боюсь. Да, не боюсь»
Сначала Паркер не понял, что это за текст, смысл и цель, с которой послание было ему адресовано. Он, Паркер, не был в России и «VictoryGA» не играли в стиле глэм-рок. Да, волосы он подстригал и красил в иссиня-черный цвет, но … Снобы… Снобы… Автомобиль… Претензии задели Паркера. И он вдруг понял, что хотели сказать ему, на что так ненавязчиво указали. Сначала он разозлился, забрался на подоконник и просто стал смотреть через окно на улицу.
Во дворе отеля не спокойно. Ветер раскачивал деревья, срывал с гнущихся веток пожелтевшие листья, поднимал в воздух и кружил в невесомости. Помощница рекомендовала не выходить до получения сообщения от метеорологов. Вечерний концерт могли отменить… Отменить… Снова его беспокоят, отвлекают от дум.
- Чем могу помочь? – интересуется вошедшая в его номер помощница в джинсах и черной футболке с логотипом брендового фестиваля. Она подает Паркеру планшет. Расписание на день составили накануне, а утром в идеальные планы участников «VictoryGA» вмешались городские службы с вестью о штормовом предупреждении.
- Ни чем, - отвечает Паркер, а сам думает, как авторша письма узнала о его тайне. В одном абзаце – явный намек… Намек… Описано, не как было, а как могло бы быть. Просто он забыл. Увлекся карьерой, забрался по солнечной лесенке на небосвод, нашел уютное местечко на вершине и решил, что мироздание простило. Успех «VictoryGA» , удача, счастье, улыбки – все это наполняет жизнь Пака великого и ужасного. О мрачном и грязном он почти не думает. И на бесконечных гастролях, и в двухэтажном особняке. Пока на бумагу из-под его пера не выходит поэтический текст. Сначала один, другой. Гитарист добавляет мотив, ритмику. Получается хит. Контраст – злая интонация в словах и добрая в мелодии, своеобразный конфликт, веселье, перекликаясь с печалью, побеждает уныние. Зрители на трибунах и в зеленой чаше как одержимые машут руками и танцуют. И Паркер пляшет, а сердцу больно, больно…
И грустить ему позволено - в одиночестве. На чердаке. Сначала сидит на запыленных ступеньках или покачивается в гамаке, поглядывает на льющийся через круглое отверстие в крыше солнечный свет, после открывает блокнот и рождает текст. Новый текст… И боль на год отпускает…
Отпускала… Пока странная девица не вмешалась, не подвергла новым сомнениям…
Паркер был зол на нее. Снова пришла идея смять письмо, разорвать на клочки и пустить летать их по ветру, кружиться в невесомости, чтобы больше никогда не возвращаться к тайне или к мыслям о той другой... Известной только ему.
- Прости? - интересуется помощница и проводит рукой по осветленным волосам. Коротким, уложенным как нужно. Как нравится ему.
- Отдай письмо заламинировать и отошли директору музея «VictoryGA» в мой родной город.
- Уверен?
- Да.
Помощница забирает планшет и уходит. А Паркер спрыгивает с подоконника и отказывается думать. Думать…
Он не вспоминал о конверте, найденном в Варшаве, до появления в подсвеченном шатре девицы в белом платье с кружевной юбкой.
- Мистер Джонс, мистер Джонс, - кто-то тронул его плечо. Паркер открыл глаза. В шатре совсем темно. Только на круглом столе догорает свеча в кованом подсвечнике, а за спиной светится экран на планшете у помощницы. И помощница слушает, что ей говорят в наушники, а сама жалуется собеседнику на работу русской таможни.
- Нашли? – спросил Пак.
Представитель «VAS» пожал плечами.
- Вот телефон – девушки. Запаролен. Имя – не известно. В «Поднебесный» ваша подопечная проникла нелегально. Кто-то из персонала помог. На видеозаписи видна белая манжета с эмблемой клуба. Такую униформу носят все.
- Найдите ее и привезите в мой отель, - Паркер встал и жестом велел помощнице собираться. – Любое неисполнение условий контракта приведет к отмене выступления...
- Вашему менеджменту придется выплатить огромную неустойку! – представитель «VAS» одернул белоснежный воротник рубашки. – В вашем случае решения принимаете не вы. – Теперь на круглом лице появилась усмешка, глаза моргнули, заблестели. – Желаете, чтобы вас сопроводили к машине?