- Не стоит. Они не отпустят тебя, если увидят, а ты хочешь уйти… Бросить нас.
- Мама!
- Что мама!
- Я …
- Хочешь, хочешь. Иначе бы не моталась по городу, как полоумная, за звездой. Решила, что Макс и на этот раз стерпит?
- Я …
- Такого мужика упустила, дурында. Я привезу документы. Но детей ты не увидишь.
- Парк…
- Нечего тебе делать у нас…
- Но…
- Хватит с тебя и документов. Утром позвони.
Светлана Сергеевна бросила трубку. Было глухо, тихо. Только в углу навязчиво капало с потолка. «Кап-кап». Кто-то хлопал дверьми в коридоре, кто-то искал некую Анюту, звал ее, кто-то хихикал, осторожно подобрался к гримерной, опустил ручку двери, но войти не решился. Пак, укутанный в плед, не подавал признаков жизни. Лера бросилась к нему. Липкий пот покрывал морщинистый лоб, губы высохли и покрылись коркой. В руке он держал свою бутылку. Пак перевернулся на другой бок. Подушка съехала на пол. Пальцы его разомкнулись и на белом ковре появилось алое пятно.
Слова матери не выходили у Леры из головы. Сообщение… Макс не простил. Макс выгнал. Макс… Дети… Нет… Они не имеют права… Она им покажет…
- Пак, Пак! – растолкала она кумира.
- Что? – отозвался он.
- Я не могу уехать без детей. Помоги мне выкрасть их. Пусть липкий человек поможет. Пусть…
- Эй, сбрендила совсем? – Пак опомнился и схватил ее за плечи.
Лера дыхнула, и он смог убедиться, что она не пьяна и на дне бутылки с зеленым горлышком ровно столько жидкости, сколько он оставил. Хотя Пак на минуту задумался и вдруг понял, что не может вспомнить, сколько сам выпил и почему среди ночи он лежит на диване в гримерной, а не репетирует в номере-люкс вместе с группой или не слушает, как озвучивает расписание Дэйли.
Но Дэйли в гримерной не было. Автоответчик раскалился от жалобных возмущений, что миссис Джонс достает, что машина выехала, что безопаснее оставаться в гримерной и ждать… Когда ему, Паку, помогут.
- Помоги, - требовала Лера. Лицо распухло от плача и рыданий. Она задыхалась. Пак где-то видел такое лицо… Лера подняла глаза и он увидел Софи… В ту ночь, когда француженке стало плохо от выпитого. Пак отвернулся, но Лера схватила его за запястья и требовала помочь ей. – Дети – самое важное и ценное, что есть у меня. Как ты не понимаешь. Из-за тебя я потеряла их! Из-за тебя!
Из-за тебя! Ты виноват! – кричала она голосом Софи и била его. Колотила в грудь. И он не пытался остановить ее. Просто смотрел, как погасла на потолке последняя лампочка и стало не видно даже драпированной кремовой тканью стены. – Ты виноват! Зачем я только связалась с тобой, зачем поехала в Варшаву и соблазнилась на мелькающий свет!
- Липкий человек на такое не пойдет! – возразил Пак. – Я заплачу ему… Это же… У вас суровые законы…
- Помоги… - только и говорила Лера. – Помоги… Помоги…
Она потеряла сознание, а он поднял ее и понес на руках к машине, едва дверь гримерной отворилась и человек Дэйли позвал его:
- Вы тут? Мистер Джонс?
- Тут, тут, - отозвался Пак.
В машине, которая катилась по ночной и освещенной улице, списался в чате с липким человеком. Уведомил о просьбе Леры, а тот прислал в ответ кучу смайликов и фразу «crazy?».
Crazy, crazy, - написал Пак и глянул на спящую Леру. Ночные тени падали на сморщенное лицо, фонарь слепил в глаза, если лимузин останавливался на светофоре. А Лера спала и, в полном безмолвии, стучала кулачками, ожидая от него помощи.
В номере-люкс Леру заперли в дальней спальне. Пак закрылся у себя. Мир как будто замер в номере кумира. Даже фанаты разошлись с площади и группами перемещались в аэропорт. Полицейские убрали ограждение. Купола заискрились светло-бирюзовым цветом, а перед торговым центром остановилась черная лакированная машина.
Лера пришла в себя, когда за арочным балконом все еще чернела темнота. С отделанного лепниной потолка свисала белая люстра. Единственное бледное пятно в комнате, где кружились тени и стучала от сквозняка створка окна.