Пак не любил смотреть телевизор, и огромная плазменная панель пылилась на другой белой стене. Стильная мебель на изогнутых ножках и причудливая по форме тоже спала. Даже воздух пропитался серой пылью и дышалось легко не всегда.
Лера закашлялась. Скорее от волнения, что с Максом так и не встретилась, но Пак видимо подумал, что от духоты и бросился поднимать створку окна. Задвижка не поддавалась. Пак силился, напрягался, ругал строителей и дизайнеров, ругал жену, которая съехала из его дома, узнав о скандале с мисс Софи и даже уволила прислугу, лишь бы ему было плохо и жилось поужаснее.
- Невыносимо, невыносимо, - жаловался Пак, пока створка не взлетела вверх и не впустила в мёртвую гостиную свежий воздух и уличный шум.
Только дышалось не легче. Дневной свет в унылую комнату проникать никак не хотел, словно обходил стороной дом Пака и просачивался дорожкой в окна соседей.
И не было у Пака никаких рюшей на мебели, не было в его повседневной жизни праздников и подвыпивших гостей. Долгий сон, будильник и бесконечные репетиции и споры с другом Жаном, вместо ласок кота или другой живой тени, которая на минуту, но скрасила бы его одиночество.
Лера вздохнула и позволила вернувшемуся на диван Паку обнять себя.
Скучнее, чем в Москве. Там работа была, и мечта. Теперь мечты нет, есть реальность и пугающая.
- Ты тут не скучай, - Пак глянул на повисшую в невесомости люстру. - Дэйли придет скоро. Чай попьете.
- Вот твоя-то помощница заведётся с порога, как встретит меня в этой гостиной, а не тебя, Пака великого и ужасного.
- Дэйли не монстр. Умеет прощать.
- Только не наглых русских фанаток.
- Leira!
- Что Leira! Странный ты какой-то! Публично камнями закидали, а ты ни разу после того ужасного вечера не завернулся в сиреневый плед и не по депрессовал… Ты…
Лера колотила ему в грудь, а Пак смеялся. Пак… Пак… Смотрел на стремительно темнеющую улицу, смотрел на расставленные на тумбочках фотографии сыновей, жены, смотрел на отделанный белым пластиком потолок, на серый ковер под ногами, на столик на стеклянных ножках, на железный турник в дальнем углу и упорно искал ответ. У него оставалось не так много времени до приезда Жана. Вдвоем они задумали осуществление одной важной вещи. Вещи, которая устремит группу в новое будущее. Вещи, которая не позволит им уйти и закрепит за ними особый статус навсегда. Вещи, которая отличит их от подобного и штампованного. Вещи, которую вскоре подхватит весь мир… Мир…
- Я могу быть разным, Leira, - Пак вдохнул много свежего воздуха, прежде чем ответить ей. – Пойми, я классический набор образов. Я певец, я парень, я сотрудник музыкального коллектива, я отец, я муж и любовник. Я все они. И так должно быть. Иначе «VictoryGA» просто никогда бы не вырвались вперед, упустили ступеньку звездного поезда. А ее распознают в стремительно бегущей жизни далеко не все.
- Пак…
- Что…
Позвонили в дверь. Пак не ответил. Встал и пошел открывать. Он думал увидеть на пороге обозленного Жана, но из глубины улицы, залитой дождем, явилась она. Как из сумрака, из тени. Картинка отделилась от реальной мисс Софи и приехала в Лондон мучить его, Пака, великого и ужасного, как минуту назад обозначила его звездный статус девушка из нижнего мира. Ту, которую звали Leira и имя которой он с таким трудом произносил. Никаких Val и прочих сокращений. Только Liera.
- Пак, любимый, - Софи просунула руку в синей перчатке в теплый дом и ласково взглянула на того, кто был когда-то мил и дорог ей. – Тайны раскрыты. Ничто нам не мешает… - Она уверенно переступила порог и одной фразой разрушила преграду и стену непонимания.
- Вообще-то мешает, - Пак прислонился спиной, взмокшей от пота, к стене и еле удерживался на неподконтрольных ногах. Он терял равновесие, в висках стучало, лицо горело и краснело, лицо предательски выдавало страх.
Софи явилась в том же двубортном пальто с тремя пуговицами на воротнике и в той же шапке с мохнатой кисточкой, как в тот злосчастный день. Когда он вызвал санитаров и ее, бесчувственную и не осознающую реальность положили на носилки, а после отвезли в элитную клинику на реабилитацию.