- Я не только успела отвести, но и запрыгнуть в общую газель!
- Макс попросил послушать его. Маринка, он такой текст проникновенный написал!
- Подруга, сейчас мы говорим не о твоем муже, пусть сначала петь и играть, как Пак научится, а потом ругает нашего несравненного… О! – Тут Маринка завопила, что есть мочи, и в Лерино ухо посыпались короткие гудки. От злости она бросила трубку на сиденье с влажным пятнышком и схватила водителя за плечи:
- Вопрос жизни и смерти, миленький, можно ли быстрее, ну пожалуйста!
Водитель вздохнул, поковырялся в настройках навигатора, резко свернул на мост, и машина понеслась по знойным августовским дворам, напугала резким маневром голубей, которые подбирали крошки с загаженного асфальта, заставила запрыгнуть на каменную ступеньку крыльца мать и дочь. Лера всхлипнула. В белокурой девочке она признала Кристинку… Кристинка… Круглые щечки, румянец и идеально ложащийся на фортепианные ноты голос. Не детский. Крикливый или плаксивый. Особенный. Вера Станиславовна хвалила успехи дочери.
- У вашей девочки великое будущее. Слух не только абсолютный, но и словами неописуемый.
Только Лера не верила, нет, не бывает так… Не бывает… Она боялась верить в большее. Макс верил. Брал дочку на руки, кружил и верил. А как же несравненный Пак! – вещал внутренний голос. Всего добился сам. Начинал в колледже. Собрал группу…
Даже при мимолетном взгляде на школьные шкафчики, у которых скрипели и хлопали створки или кто-то стоящий рядом возился с замком, мелькали строчки из песен «VictoryGA». Лера напевала самые известные. Когда целовала горячие ладошки дочки, или когда запихивала в меховой рюкзачок нотные тетради с мятыми уголками, или когда сжимала крохотные пальчики, научившиеся не просто выводить строчные и заглавные буквы в прописи, но и насаждать на уроках сольфеджио между линиями черные точки. С хвостиками и без них.
- С вас тыща… - водитель заглушил двигатель и остановился.
- Что? – очнулась Лера.
- Тыща говорю…
- А… - Лера сунула таксисту в пухлую ладонь голубую купюру, выскочила из машины и понеслась к шлагбауму. Зазывалы, конечно же, в условленном месте не оказалось, а идеальный и предсказуемый мир померк, закружился красными и белыми пятнами, тонкие каблуки застряли в щели водостока. Лера с трудом высвободилась из ловушки и не догадалась позвонить Марине и узнать, куда ей нужно бежать, лететь, она просто понеслась к раздвижным дверям, влетела в здание терминала и оказалась у огромного табло, где диктор просил пройти опоздавших пассажиров к стойкам регистрации, на посадку, а Лера слышала его голос. Голос Пака. Он звал ее. Манил. Он был в том углу, и в этом. Лера кружилась, вертелась в поисках источника звука. И не находила.
Люди катили свои чемоданы по плиточному полу, стучали вилками, ложками в придорожных кафе, по терминалу разносился запах кофейных зерен, гудела кофе-машина. Куда идти – бежать? Лера понеслась к залу прилета в международном терминале, по пути позвонила Маринке. Подруга не отвечала. И в общую группу посыпались недовольные комментарии и печальные смайлики.
«Расходимся. Пак УЖЕ прилетел… Внуково»
«Пака везут в отель»
«Куда?»
«Информаторы на площади со стеклянными куполами. Ждем сигнал»
«Кто-нибудь скажет где ловить Пака?»…
Плачущий смайлик…
Голубые слезы…
Голубые Слезы…
«Ребята, ждем», - успокоила всех Маринка от имени администратора. – «Двигаем в центр».
Лера со вздохом упала на пластиковое сидение. Заветное письмо едва не выпало из внешнего кармана теперь уже не на поле стадиона, засыпанное бумажными сердечками и ленточками из выстреливших в особый момент хлопушек, а на напольное покрытие в терминале аэропорта.
И сейчас, слушая четкий и поставленный голос диктора, Лера смяла уголки конверта, который предназначался Паку, и подумала, что шариков в этом залитом солнечными лучами терминале явно не хватает, как и сияющей звезды Паркера Джонса. Холодный гранит царапают каблуки, неоновые вывески горят и свет от них совсем не греет, пассажиры несутся, задевая чужие чемоданы, перескакивают вперед по головам, некоторые забывают извиниться и спешат к стойкам. Прятаться со своей тайной больше не имело смысла. Пак… Ей никогда не увидеть призрак во плоти, близко, не ощутить тепло, магию прикосновения к дрожащей от неуверенности щеке. Не разгладить шершавые морщины на скуластом лбу кумира, не похвалить подтянутую фигуру и идеальный пресс. Не почувствовать энергетическое напряжение на стадионе в дальнем ряду. С безумной идеей поймать Пака после посадки, они с Маринкой остались без места в первых рядах. Подруге поможет вип-информатор, а кто поможет ей, Лере?