– Обалдеть, быть такого не может!
– Да, знаю, очень старомодно. – Джейми потянулся к регулятору громкости, но я его остановила, ударив по руке.
– Нет, это просто невероятно. Поверить не могу, что ты слушаешь классику. Это же Брайан Крейн, да?
Теперь уже побледнел он.
– Да…
– Я обожаю его, – восторженно сказала я, усаживаясь ровнее. Кажется, я даже немного подпрыгнула. – Он невероятен. Пожалуйста, скажи, что ты слушаешь и The Piano Guys.
Он удивленно открыл рот.
– Я просто жесть как их люблю.
Мы засмеялись и посмотрели друг на друга сияющими глазами, будто ничего другого не существовало.
– Такого просто быть не может! Никогда раньше не встречала людей, которым тоже нравится такая музыка. Ну… совсем.
– Теперь нас двое, – произнес он, и свет светофора изменился на зеленый. Джейми не тронулся сразу, а продолжил смотреть на меня так, что я невольно задумалась, что происходит у него в голове. Будто я была картиной, а он – коллекционером. Казалось, он спорил сам с собой, размышляя, стоит ли забрать меня с собой.
Я надеялась на первый вариант, хотя знала, что не стоит.
«Мазда» сзади предупредительно загудела, и Джейми моргнул. Все, чары разрушились. Остаток пути мы не проронили ни слова и просто наслаждались музыкой и прохладным ветерком, развевающим волосы. Странно и уютно было сидеть вот так с Джейми, особенно пока играла фортепианная версия Bring Him Home из «Отверженных».
Когда Джейми остановился возле моего дома, я улыбнулась и повернулась к нему, все еще прислонив голову к сиденью.
– Я могу ее сыграть.
– Сыграть?
– Угу, на скрипке.
– Ты играешь на скрипке?
– Нет.
Он открыл рот и вдруг снова закрыл, а потом рассмеялся.
– Что-то я не понимаю.
Моя улыбка стала шире.
– На скрипке я играть не умею. Но однажды я сидела рядом с парнишкой из группы, и он услышал, что у меня играет эта песня. Вытащил наушник и, думая, что он невероятно обаятельный и привлекательный, прошептал, что сможет сыграть ее на скрипке. Видимо, он решил, что выиграл, – я пожала плечами. – Но меня такими действиями не пронять, и я ответила, что и сама могу научиться. Он вдруг перестал флиртовать и обиделся, сказав, что я точно не смогу. Тогда мы заключили пари. Спустя пять месяцев я подошла к тому столу, где он сидел, вытащила его скрипку и сыграла.
– Да быть такого не может.
Я поджала губы, расплываясь в улыбке.
– Может. Во мне силен дух соперничества, Джейми Шоу. Я никогда не отказываюсь от вызова.
Его глаза блестели золотисто-зеленым цветом в уходящих лучах солнца. Закат медленно окутывал нас, и в уголках глаз Джейми появились морщинки, когда он запрокинул голову назад, повторив мою позу.
– Я запомню, Бре… – он остановился. – Би.
Всего секунду я смотрела на него, а потом отстегнула ремень и, схватив пляжную сумку, перекинула ее через плечо.
– Спасибо, что подвез, – вздохнула я и покачала головой. – Дженна убьет меня, когда узнает, что у меня не получится попасть на завтрашнюю игру.
– В смысле?
– Ну, я думаю позвонить папе, чтобы он помог пригнать мою машину в автосервис его друга. До завтрашнего вечера ее точно не починят. Дженна будет в группе поддержки на первой домашней игре. Я обещала ей, что приду. Но если у мамы не получится прийти с работы пораньше, то, думаю, вряд ли смогу.
– Я подвезу тебя, – быстро предложил Джейми.
– Нет-нет, не нужно. Тебе не нужно…
– Я хочу. Серьезно. В любом случае, я пойду туда, а сидеть с кем-то будет намного веселее, – улыбнулся он. На его губах была та ленивая улыбка, от которой ноги подкашивались.
– Хорошо.
Улыбка Джейми стала шире.
– Хорошо.
Когда я повесила доску в гараже, мама уже ушла к себе в комнату, поэтому я приготовила жареный сыр и поела одна в спальне. Я не смотрела телевизор, не проверяла уведомления в телефоне. Просто медленно ела, откусывая по чуть-чуть, и смотрела на дверь шкафа, прокручивая в голове события сегодняшнего вечера. Потратив на прием пищи столько времени, сколько могла, я наконец-то позвонила папе. Должно быть, он сразу понял, что мне что-то нужно – обычно я только по этой причине и набирала его, поэтому сразу перешла к сути. Папа пообещал, что разберется, и я знала, что могу на него рассчитывать.
Но еще он был тем человеком, который изнасиловал маму и заставлял меня постоянно об этом вспоминать. Особенно перед сном, когда называл меня «малышкой», а мое сердце до боли сжималось от любви, которую всегда к нему испытывала.
Видимо, от соленой воды перед глазами все немного расплывалось, поэтому после звонка я сразу пошла в ванную. Мне всегда нравилось лежать в ванне – душ я принимала, только когда куда-то торопилась. Так приятно отмокать в горячей воде, думая о своем. Вот бы у меня каждый день находилось по тридцать минут на себя.