– Елена Павловна, я хотела спросить, – Лидия оглянулась на полки. – Могу я после ужина вернуться сюда, почитать? Здесь столько книг, а мне многое хотелось бы узнать.
– Думаю, отец не будет против, – лукаво улыбнулась Элен.
Мужчины дожидались их в столовой и тут же встали, стоило им появиться в дверях. Выдержав долгий внимательный взгляд Виктора, Элен обогнула стол и присела по правую руку от отца. Лидия заняла место рядом.
За мужской светской беседой время потекло незаметно быстро. Изредка дополняя рассказы отца или отвечая на вопросы, барышни тихонько переговаривались между собой, пока мужчины продолжали вспоминать молодые годы.
– Илья Алексеевич, сколько мы знакомы, вы никогда не рассказывали ни о своей службе, ни о своем помощнике, – в самый разгар ужина заметил Павел Никитич. – Виктор Андреевич, как вы очутились в департаменте полиции? Почему именно там?
Виктор Андреевич едва заметно напрягся, что не укрылось от нахмурившейся Элен.
– Я с раннего детства решил связать судьбу с сыском. Рад, что мне это удалось.
– Из Виктора Андреевича действительно вышел незаменимый человек, не только внимательный следователь, но и надежный соратник, – добавил Илья Алексеевич.
– Помню, как я в детстве намеревался однажды стать адмиралом, – засмеялся Павел Никитич. – Но уже в более осознанном возрасте это желание исчезло. Пронести вот так свое стремление через всю жизнь и добиться желаемого – это дорогого стоит. Ваш отец, должно быть, очень гордится.
– Он умер, Ваше высокородие. Сердце не выдержало частых разъездов.
– Прошу прощения.
– Так ваш отец был послом? – неожиданно спросила Лидия. Взгляд Виктора чуть смягчился.
– Нет, он был историком, переводчиком и журналистом. Побывал в самых дальних уголках империи, насколько я помню, даже успел написать несколько книг о быте и традициях северных и южных народов. А умер от обыкновенного приступа. Мама угасла следом за ним.
Последние слова он сказал так тихо, что их с трудом можно было расслышать. Оттого в повисшей тишине горестный вздох хозяина дома прозвучал особенно громко.
– Моя покойная супруга… Она тоже ушла внезапно. Это всегда нелегко, и со временем легче практически не становится.
Элен почувствовала на себе мужской взгляд и отвернулась, пряча глаза. О матери у нее остались лишь несколько воспоминаний, которые она лелеяла всем сердцем.
– Мои соболезнования, Ваше высокородие, – донесся до нее печальный голос Виктора.
– Не стоит, Виктор Андреевич, это было давно. Однако в свою очередь прошу простить меня. Я затронул не самую лучшую тему для беседы.
До конца ужина Элен больше в разговоре не участвовала, крепко погрузившись в воспоминания. Отец любил повторять, как сильно она похожа на мать, но в ее памяти остался лишь ее смутный образ и отдельные фрагменты, больше похожие на вспышки и ощущения. Улыбка матери, когда она расчесывала ее волосы перед сном. Ласковый голос, которым говорила с ней. Данные вскользь советы – в частности о том, что ей стоит больше отдыхать, чтобы не быть такой бледной и уставшей.
Каждое из этих воспоминаний было ей особенно дорого, но, по крайней мере, в одном отец был прав, легче не становилось.
Лидия, казалось, думала о том же, рассеянно выводя пальцем узоры на скатерти.
Едва унесли последнее блюдо, и Павел Никитич предложил всем перейти обратно в гостиную, Лидия отпросилась в библиотеку. Отпустив ее, Элен сама села за рояль, стараясь не встречаться с гостями глазами. Ноты и музыка отвлекли ее настолько, что она закрыла глаза и заиграла почти вслепую, толком не расслышав чужих шагов рядом.
– Не знал, что ко всему прочему вы еще и замечательно играете.
– Это все долгие годы тренировок, Виктор Андреевич. Было время, когда я не попадала ни в одну ноту.
– Отчего-то мне кажется, что сейчас вы поскромничали.
– Вероятно, вы правы.
В глазах Виктора ей привиделась насмешка, на которую она ответила лучезарной улыбкой.
Последняя протяжная нота повисла в воздухе и медленно растворилась. Мужчины захлопали.
– Могу я спросить, Виктор Андреевич? – Элен подняла голову и встретила его внимательный взгляд. – Все же почему вы решили служить именно в полиции? Давняя мечта, да, но отчего именно полиция?
Виктор на мгновение замялся, оглянулся на Илью Алексеевича, помедлил еще мгновение и вздохнул.
– Это долгая история, но… Мой дед одно время находился под арестом. Следствие длилось несколько месяцев, а когда его оправдали, у него уже сильно пошатнулось здоровье. Вполне вероятно, если бы не это, он прожил бы куда дольше.
– И вы решили не допустить повторений? Но ведь несправедливые аресты и приговоры встречаются везде, с этим ничего не поделать.