Кстати, закрытие НТВ было ошибкой не только потому, что боязнь правды и критики - улики сами по себе: ведь если руки не в крови, то чего их прятать за спиной? Однако лишив довольно многочисленную аудиторию возможности смотреть полуоппозиционный канал, ты лишил их возможности выпускать пар возмущения и сооружать символические конструкции, чрезвычайно целительные и на самом деле полезные для верховной власти. Ведь люди смотрят телевизор или читают газеты далеко не только для получения дозы необходимой информации. Отнюдь. Еще они ищут подтверждение собственной правоте. Верности жизненной позиции и правильности социальной стратегии. Кто, в основном, смотрит или читает статьи, критикующие или хотя бы дистанцирующиеся от власти и ее поведения? Тот, кто естественно не доволен своим социальным статусом, хотя считает себя в высшем смысле достойным человеком, и находясь в мягчайшей, то есть принципиально не активной оппозиции, хочет, чтобы его мнение, его выбор, его оценка самого себя были подтверждены. Именно критика власти помогает ему построить символическое оправдание.
Скажем, сидит получающий издевательски маленькую зарплату преподаватель технического вуза перед телевизором и смотрит репортаж о том, как швейцарская прокуратура предъявила управляющему делами президента обвинение в коррупции и получении солидных взяток. Казалось бы, какое имеет это отношение к небогатому преподавателю? Непосредственное. Узнав, что, с точки зрения швейцарской прокуратуры, управляющий делами взяточник, он делает естественное допущение, что в наше время, дабы добиться социального успеха, необходимо быть глубоко бесчестным и порочным человеком. Он при этом не кричит жене, вот ты меня пилишь, что я мало бабок зарабатываю, а ведь это только потому, что я честный, умный и порядочный человек, из-за моральной брезгливости отвергающий саму возможность войти в круг людей, по которым плачет веревка. Он так не говорит, но таким ощущает себя, когда пересказывает только что увиденное жене, вернувшейся из ванны, и завтра сослуживцам по кафедре, так как этот, казалось бы, чисто информационный эпизод, производит действие психотерапевтического препарата. И заменить его нечем.
А что происходит, когда телезритель лишается такой символической поддержки и столь удобного оправдания себя? Раздражение на власть копится, нарастает и, не находя выхода, ничего хорошего в будущем не сулит. Ведь русский бунт представляется бессмысленным и действительно часто оказывается беспощадным потому, что в ситуации несвободы не работают другие механизмы канализации социального недовольства. Вот для чего нужна реальная, а не управляемая, демократия - дабы то, что можно, регулировалось бы естественным образом. И тогда понятно, что вреда от критики куда меньше, чем от взрыва, переворачивающего общество вверх дном. Знаешь ли ты об этом?
Боюсь, что нет, или, если и слышал, то не веришь в это, как по большому счету не веришь в подозрительные либеральные мифы. Вокруг тебя - неумные люди, или умным ты не доверяешь, потому что справедливо не веришь в их честность, а прислушиваешься только к тем, кого понимаешь. А зря. Поэтому вся генеральная конструкция пятилетней политики просто обречена на то, чтобы однажды рассыпаться. И главное здесь даже не когда, а с каким эффектом, грохотом и последствиями. Возьмем, такое ноу-хау, которому ты стал следовать, казалось бы, совершенно естественно и которое сделало тебя на долгое время неуязвимым. Я имею в виду то, как ты эксплуатировал двоящийся, принципиально нецельный политический образ двуликого Януса, обещающего любовь и налево, и направо. То есть и левым, и правым.
Как это делалось? В отличие от Горбачева, невнятность речи которого обладала известной долей многозначности и многозначительности, ты как бы сортировал сообщения: это - для тех, кто ждет подтверждения верности курсу реформ на демократизацию, развитие рынка, верность идеям свободы и священности частной собственности. Это - для тех, кто ждет кровавой бани для прихватизаторов, кто не может смириться с тем, что еще вчера все были приблизительно равны, а сегодня различаются как небо и земля, причем не своим трудом праведным попав в князья, а заграбастав народное и продав все секреты гнилому Западу.
Однако эта конструкция, будучи чисто иллюзорной, работала только какое-то время, пока не стало очевидно, что твои решения могут быть вполне реальными, а могут быть и чисто символическими. Когда дело касалось интересов тех сил, которые на самом деле стояли за тобой с самого начала, то тут все было совершенно реально и конкретно, но без либеральной патетики - и, надо признать, что за короткий срок тебе удалось заставить Думу принять все те законы, которые не мог пробить, как ни старался, дедушка Ельцин. И никаких претензий по поводу распродажи страны.
А почему? Да потому, что одновременно ты усыплял недовольство противной стороны, посылая ей сигналы типа - ужо придет и ваш час, мы тогда поставим супостатов на вилы. Правда, вот какая особенность стала проступать почти сразу. Все поклоны крупному капиталу - были вполне осязаемы, а за экивоками левым не стояло почти ничего, кроме воздуха и моральной поддержки. Ну что - вернул герб, соорудил гимн с ново-старыми словами седого Михалкова, красное знамя и звезду оставил армии. И все? Нет, еще большое число мелких жестов и несколько более крупных, которые, на самом деле, оставались неконвертируемыми в экономику символическими мэсседжами. То есть возвращение герба стало только обещанием возврата к элементам социализма и обещанием, не воплощенным в экономические решения. Зато все сигналы противоположной стороне были оформлены политически и экономически, и тут же внедрены. Конечно, это были не сигналы якобы правым, либералам, западникам и фанатам свободы, а сигналы крупному капиталу. В то время как мелкий предприниматель, малый и средний бизнес так и остались в законодательном загоне, потому что сила этого практически несуществующего класса могла бы поставить всю конструкцию в неустойчивое состояние.
Казалось бы, создавалось идеальное государство с правоориентированной экономикой и авторитарной властью. Богатые богатеют и не претендуют на передел власти, бедные беднеют и молчат, потому что по русской привычке чего-то ждут. Да еще получают от тебя обнадеживающие сигналы.
Что такое авторитарная власть и чем она отличается, скажем, от советского тоталитаризма? В свое время мой приятель Дмитрий Александрович Пригов рассказал, как, будучи в Минске, получил приглашение от одной дамы, преподававшей литературу в местном университете, посетить ее лекцию. Тема лекции была известна - проза Салтыкова-Щедрина, и лекция оказалась очень забавной. Практически при разборе каждой сказки преподаватель литературы приводила примеры из современной политики, в основном, используя богатый образ батьки Лукошенко. Студенты и слушатели смеялись, никто испуганно не оглядывался, не ждал прихода милиции или КГБ, хотя уже во время приезда Пригова власти закрыли очередную телепрограмму, уличенную в нелояльности Луке, а все оппозиционные газеты закрыли несколько лет назад.
Казалось бы, двойной счет - в университете студентам и преподавателям позволяется потешаться над всесильным президентом, а телеведущему нельзя не выразить ему ежедневное глубокое почтение и восхищение. Однако противоречие это ложное. При авторитаризме власть интересуется не всем на свете, как при тоталитаризме, а только тем, что имеет влияние, скажем, превышающее 93 процента (цифру взял, как понимаешь, с потолка). То есть если телеканал, газета, радиостанция обладают действительно большой популярностью и привлекают солидную аудиторию, то они являются объектом апроприации со стороны власти; власть лишает их права голоса или, если удается, насаждает там свой голос. Но если у оппозиционной силы влияние мизерное, тираж микроскопический - то ради Бога, играйте в свои бирюльки. Кстати, то же самое касается и бизнеса, малоформатный бизнес никого не интересует, но если что не так с бизнесом мощным, рентабельным, то будь добр, прояви лояльность.