– Возможно… возможно, если б все сложилось иначе, чем теперь, эти препятствия можно было бы преодолеть. Но… Неужели ты не понимаешь? Какое будущее может ждать мужчину, которого преследуют, как зверя, и женщину, бежавшую вместе с ним?
– Ты считаешь, это единственно возможный вариант?
Антонио не ответил, просто смотрел на нее, и темные его глаза были печальны. Алессандра внезапно поняла.
– Боишься, что тебе не выжить?
– Боюсь, что даже бежать из Венеции не получится.
– Неужели собираешься так легко сдаться?
– Просто трезво оцениваю положение.
– Нет, не говори так! Я отказываюсь верить в это. Мы можем бежать вместе. Я накопила денег… должен же быть какой-то выход.
– Да она никак плачет!… – удивленно протянул Антонио. Подошел еще ближе, заключил Алессандру в объятия.
Она смахнула слезы, подняла на него глаза.
– Почему это принято думать, что любовь делает людей счастливыми? Никогда в жизни ужаснее себя не чувствовала!…
Огонь в камине почти догорел, в комнате царил полумрак, но Алессандра различала отдельные предметы, служившие напоминанием о том, что она предпочла бы забыть. Письмо на столе, оно не было вскрыто; шпагу Антонио, она была прислонена к креслу, где он оставил свою одежду, и слабо отражала свет. Слишком быстро кончилась эта ночь, и вот уже утро, за окном первые проблески рассвета. Какие еще страхи и испытания принесет им новый день?…
“У нас было всего несколько часов”, – подумала Алессандра и еще тесней придвинулась к Антонио в постели, всем телом ощутила теплоту его гладкой кожи. Казалось, он весь состоит из мышц и сухожилий, но до чего же нежными были его руки, когда он ласкал и гладил ее. Она ощутила сладостный озноб при этом воспоминании. Глаза их встретились.
– Неужели нервничаешь? – спросил он ее с мрачной улыбкой. – Я и представить не мог…
Это было правдой. Она ощущала странную внутреннюю дрожь, беспокойство, смешанное с томлением. Никогда прежде Алессандра не чувствовала себя еще такой беззащитной.
– Не то что нервничаю… Просто подумала, что спрятаться от тебя не могу. Словно ты смотришь в самую мою душу. И видишь там все, видишь, какая я есть на самом деле.
– Наверное, потому, что с тобой я и сам скинул маску. – Антонио коснулся ее губ кончиками пальцев, затем придвинулся еще ближе и крепко поцеловал. Довольно долгое время оба они молчали, общались друг с другом лишь прикосновениями рук, движениями переплетенных ног.
– Ты какая-то очень тихая, – заметил Антонио.
Алессандра нежно дотронулась до его щеки.
– Просто боюсь, что не увижу тебя снова… после всего того, что между нами было.
– Теперь не время думать об этом.
– Ты ведь скоро уйдешь?
– Останусь сколько понадобится, чтобы помочь тебе выбраться из Венеции.
– А после?…
– Не знаю. Чувствую, что моим присутствием подвергаю тебя опасности.
– Не верю, ерунда все это.
– За нами наверняка охотятся люди Бедмара. Что, если я не смогу спасти тебя?
– Тогда я спасу тебя. Ты должен ехать со мной в Падую.
– Там видно будет, – сказал он и снова впился ей в губы долгим поцелуем.
Она не знала, каким могущественным может быть влечение полов, не знала, что это означает полное обладание не только телом, но и сердцем и душой другого человека. Впервые за все время Алессандра поняла, какую дистанцию держала между собой и всеми своими любовниками, как старалась скрывать истинные свои чувства. Только теперь она могла не таиться, только теперь поняла, как мало значили для нее прежние мужчины. Ведь они никогда не затрагивали ее душу.
Она взглянула на Антонио сверху вниз. В тусклом утреннем свете лицо его казалось моложе, глаза стали особенно выразительными, темными, словно говорящими. Ей так хотелось сказать ему, что с ним у нее все иначе, совсем не то что с другими, но слова не шли, она целиком отдалась головокружительным ощущениям.
Руки Антонио крепко сжимали ее бедра, впивались в ее плоть. И хотя он находился снизу, мог передвигать ее как хотел, как оба они хотели, навязывали ей неумолимый сладостный ритм, в котором она словно растворялась вся без остатка. Она испустила тихий сладострастный стон. Соски ее затвердели. И Алессандра испытала неукротимое желание потереться ими о грудь Антонио. Она прижалась к нему, чтобы ощутить под собой все его тело, уткнулась лицом в плечо.
– Нет. – Он бережно приподнял ее снова. – Хочу смотреть на тебя, хочу видеть твое лицо в тот момент…
И он начал нежно ласкать ее груди, потом мимолетно коснулся сосков, словно угадал ее желание. Она ощутила острое наслаждение. А рука Антонио меж тем спускалась все ниже, гладила ее живот, бедра, затем он слегка надавил указательным пальцем на бугорок между ее ног.