— Ты пишешь тут о никчемном человеке. Это ты меня имеешь в виду, да? — спросил он, немного успокоившись. — А знаешь, Ати, мне больше нравится естественная пассивность, чем такая деятельность. Ты говорила, что все, к чему я стремлюсь, — это получить диплом, но ты же не знаешь, что я собираюсь делать после того, как достигну этой своей цели. Ты думаешь, что я снова вернусь к тому, с чего начал, опять засяду за учебники? Нет, Ати, хоть ты и называешь меня никчемным человеком, но я еще до этого не дошел. Это я тебе говорю совершенно откровенно. Я просто хочу быть самим собой, не хочу играть чужую роль.
— По-твоему выходит, что Ирван играет чужую роль? — прервала я его.
Тутанг улыбнулся и с усмешкой сказал:
— Я просто высказываю свое мнение, я никого не обвиняю и не осуждаю. И сейчас я говорю вообще, безотносительно к Ирвану или к тебе. А если ты хочешь знать мое мнение об Ирване — пожалуйста, я могу сказать. Ирван — деловой, энергичный человек с широким кругозором.
Тут вошла моя мать, и разговор наш был прерван. Мать повела Тутанга в гостиную, стала расспрашивать его о семейных делах. Она очень любила Тутанга, баловала его, как ребенка, и во всех спорах неизменно становилась на его сторону. Нас с Ирваном это часто смешило. Может быть, Тутанг покорил ее сердце тем, что никогда не возражал ей, был всегда опрятно одет?.. К тому же он был из состоятельной, интеллигентной семьи.
До того как я подружилась с Ирваном, мать всегда говорила мне: «Тутанг самый лучший из всех мужчин». Однажды я рассказала Ирвану о том, как мать расхваливает Тутанга. И нам это тогда вдруг показалось таким смешным… До сих пор не могу понять, чему мы так смеялись.
III
Вечером я снова села за работу — нужно было закончить статью. Конечно, в ней говорилось и о Тутанге. Однако я не собиралась писать только о нем.
Я вновь и вновь вспоминала слова Тутанга, вспоминала его насмешливую улыбку, и я не могла продолжать. Кого он имел в виду, когда говорил о людях, играющих чужую роль? Может быть, меня? Или Ирвана? Но ведь он прямо сказал, что не имеет в виду ни меня, ни Ирвана. А если он все-таки имел в виду Ирвана?..
Он говорит, что хочет быть самим собой. Ну а Ирван? Ведь он ведет политическую работу в массах не потому, что подражает кому-то, он поступает так, потому что не может иначе. По-моему, это и называется быть самим собой. И наоборот, все, что делается для показа, для того, чтобы тебя похвалили, — все это фальшь. Вот что я хотела бы ответить Тутангу, но ему, да и Ирвану, это, конечно, показалось бы наивным…
Я вспомнила беседы Ирвана со своими товарищами, его выступления на собраниях. Где же там красивые жесты или громкие слова?
Нет, Ирвана в этом обвинить нельзя. Ирван сам идет вперед и увлекает за собой других. Только Тутанга ничто не может оторвать от старых учебников. Ну да ладно, в конце концов Ирван есть Ирван, а Тутанг есть Тутанг.
Я засунула статью под стопку других моих работ и взяла чистый лист бумаги. Что же мне тогда написать? Может быть, следует написать Тутангу, что я думаю об Ирване?.. Но мне неловко так горячо защищать Ирвана перед Тутангом. Ведь Тутанг может подумать, что я делаю это, потому что влюблена в Ирвана. Нет, этого я не могла сделать. Я просто написала о том, как я понимаю искренность, а о «никчемном человеке» ни словом не упомянула.
IV
Прошло несколько месяцев. Тутанг не приходил больше к нам, хотя моя мать все время спрашивала о нем и передавала ему поклоны, очевидно надеясь, что он все-таки придет. Тутанг не приходил. Моя статья, по-видимому, его сильно задела.
И вдруг стало известно, что в Джакарте снова открывают высшие учебные заведения. Тутанг сразу же поехал туда. Но скоро он вернулся: их институт — институт права — еще не работал. В Джакарте были открыты только юридические курсы. «Что ж, — говорил он, — я подожду, пока откроется мой институт. Я не смогу чувствовать себя полноценным человеком, если не закончу институт».
Эти рассуждения казались мне забавными, и вместе с тем они раздражали меня.
Почему он столько времени теряет даром? Ждет, когда откроется институт! Неужели он не понимает, как нужны сейчас грамотные, образованные люди… Он же знает, и мы с Ирваном говорили ему, что недавно мы создали подпольную организацию, готовим революционные силы для будущего государства. Почему он не хочет помочь нам, ссылается на свою неподготовленность!
Ему, видите ли, еще надо учиться. Просто возмутительно! Как-то я ему сказала, что я тоже не закончила институт, но, хоть у меня и нет диплома, все же считаю себя полноценным человеком. В ответ на это Тутанг мне целую лекцию прочел.