Несколько раз к больной звали знахаря, но, видно, болезнь была сильнее его заклинаний: Румсе становилось все хуже. Наконец мамаша Еса, хоть она и очень боялась докторов, все же решилась отвезти дочь в больницу в Джатисари. Больше всего она боялась, что ее дочь там будут резать. Однако все ее страхи оказались напрасными. Ножа она даже и не увидела. Господин доктор сказал, что Румсе нужны таблетки хинина. Но в городе их не было, и тогда мамаше Есе посоветовали каждый день приносить больной по три стакана отвара из листьев Джохара[4]. Чтобы лекарство лучше помогало, мамаша Еса решила и сама выпивать по три стакана в день этого отвара. Но хотя ей казалось, что лекарство помогает, дочь прожила немного.
На десятый день Румса перестала метаться, и бредить. Она лежала, спокойно вытянувшись всем своим худым, уже похолодевшим телом. Она умерла, так и не дождавшись мужа. Хорошо еще, что у мамаши Есы была материя (может быть, и не очень красивая, но мамаше Есе она нравилась) для того, чтобы, обернув в нее тело дочери, похоронить ее по мусульманскому обычаю.
По правде говоря, был у мамаши Есы еще один кусок хорошей материи, но Румса сказала, чтобы мать поберегла его на свои похороны. Теперь мамаша Еса осталась одна-одинешенька. В душе была какая-то пустота, не хотелось ни о чем думать, оставалось только ждать своей смерти.
Через некоторое время из города стали приходить всякие новости. Одна из них никак не укладывалась в голове мамаши Есы: говорили, что «теперь японцы изгнаны, мы свободны».
Ден Дарма, руководитель организации Хисбулла[5], говорил, что теперь у нас есть свое государство, свой раджа-президент, что теперь мы свободны.
Мамаша Еса слушала все это и не понимала. В голове был какой-то сумбур. Что это за слово «президент» и как выглядит этот наш новый раджа? Впервые она увидела его портрет на новых деньгах, выпущенных вместо старых. Нет, он не был похож на раджей, каких обычно изображали: на нем не было короны. Он носил простую шапочку, как и все. «Так вот он какой, мусульманский раджа!» — думала мамаша Еса, с гордостью поглаживая его портрет на деньгах.
После этого три раза отпраздновали лебаран[6], все было тихо, и мамаша Еса стала уже успокаиваться.
Но вот снова пришла беда. Как-то она увидела самолет, потом услышала взрывы. Начался бой. Казалось, что такого боя раньше никогда не бывало. Страх снова сковал ее душу.
Вскоре люди стали говорить, что наше государство стало государством Педжаджаран[7]. Этого мамаша Еса не могла понять, ведь на деньгах был по-прежнему портрет того раджи в простой шапочке.
У мамаши Есы голова шла кругом. Почему люди все время хотят чего-то нового? Ей ничего не хотелось, она очень устала, и у нее не было никакого желания ломать голову над новыми словами. И все же на этот раз она задумалась над тем, что означает государство Педжаджаран. Не так давно она слышала, как люди упоминали имя Силиванги[8].
«Может быть, это и есть раджа государства Педжаджаран? — думала она. — Очевидно, деньги снова изменятся, наверно, будет нарисован раджа с короной на голове, как показывают в ваянге[9]. Но зачем возвращаться к тому, что уже прошло?»
Старая женщина устала думать. Однако разговоры соседей не давали покоя. У всех на языке были слова: «Похитили… ПРП…[10] банда…» Она удивлялась, почему вдруг снова стало так неспокойно. Когда же все это утихнет?
Но больше всего мамаша Еса боялась выстрелов и взрывов, которые теперь слышались все чаще. Иногда, правда, ей удавалось побороть свой страх. «А чего мне-то бояться? Я никого не убивала. Ничего плохого не делала. Наоборот, я всегда старалась помочь человеку в беде». Так она успокаивала себя каждый раз, когда начиналась стрельба.
«Очевидно, в этом мире, — думала мамаша Еса, — все смешалось». Она не понимала, кто прав и кто виноват, что плохо, а что хорошо. Себя она не считала виновной, однако чашу несправедливости этого мира ей пришлось выпить до дна.
Вот как это получилось. Однажды рано утром в деревню прибыли три открытые зеленые автомашины. Мамаша Еса заметила, что в машинах голландские солдаты. Правда, там же она увидела двух или трех человек с темной кожей. Две машины остановились поодаль, а одна подошла к самой ее хижине. В каждой машине по восемь солдат. У всех у них были винтовки и еще какое-то незнакомое ей оружие.
Мамаша Еса в это время работала в саду. Она увидела, как соседи побежали по направлению к Чиламая. Вслед им раздавались выстрелы. Точно так трещали фейерверки на празднике у старосты, когда совершался обряд обрезания старшего сына. Вначале мамаша Еса неподвижно стояла среди банановых кустов, потом, как бы опомнившись, спряталась за дерево, чтобы укрыться от пуль. Она знала, что она не виновна ни перед людьми, ни перед богом. Мамаша Еса хорошо помнила слова священника, учителя Румсы, о том, что кто не виновен, тот не пострадает.
5
Мусульманская молодежная организация, созданная в 1944 г. После провозглашения независимости многие отряды этой организации вошли в состав Национальной армии Индонезии.
7
Независимое феодальное княжество на Западной Яве в. X–XIII вв. Так названо здесь правительство территории Пасундан. Голландцы создавали федеральные правительства различных территорий страны, чтобы подготовить образование Соединенных Штатов Индонезии, которые проводили бы политику, угодную голландским колонизаторам.