Теперь оккупация сказывалась во всем, от нее нельзя было спрятаться.
Дошла очередь и до папаши Сити. И ему пришлось столкнуться с оккупационными властями. В деревне уже никто не сажал овощи, потому что японцы приказали сеять клещевину.
— Кому нужна эта клещевина? — возмущался папаша Сити. — Если мы все будем выращивать и продавать клещевину, то у кого мы будем покупать рис?
Мамаша Сити плакала, просила мужа не упрямиться, не сажать больше овощей на участке. Сити тоже, пыталась разъяснить это отцу, рассказывала, к чему призывают сейчас газеты. Однако газетная пропаганда увлекала только молодежь, а папаша Сити был уже пожилым человеком и очень недоверчиво относился ко всему новому.
Вскоре папаше Сити снова предложили сеять клещевину, но он опять отказался. И на этот раз все обошлось благополучно. Отказался в третий и четвертый раз и опять легко отделался — был только неприятный разговор с кумичо деревни.
Папаша Сити все упрямился, и вот однажды рано утром к дому подкатила открытая машина. Отца схватили, посадили в машину и увезли. Даже переодеться не дали. Машина скрылась из глаз, а мать как подкошенная упала на землю.
Папаше Сити все же не удалось отгородиться от действительности. Но он и теперь, вероятно, не понимал, почему же новую власть так беспокоил его огород с овощами.
На следующий день Сити пошла в город, надеясь узнать что-нибудь об отце. Три недели подряд каждый день ходила она в город, но так ничего и не добилась.
А дома она утешала мать, старалась подбодрить ее. Но у Сити и у самой душа разрывалась на части, когда она думала об отце. Отец был для нее лучшим другом, он говорил, что Сити должна верить в свои силы. Он никогда не учился в духовной школе и не мог читать на память изречений из корана, но он часто разговаривал с ней о религии, и от отца Сити впервые узнала о боге.
Прошел месяц с того дня, как арестовали отца, и вот в деревне появился молодой человек по имени Хашим. Соседи говорили, что родом он из Гарута, но бежал оттуда, потому что его преследовала японская полиция, и теперь будет жить в нашей деревне.
Хашим был общительный и добрый, и он очень скоро сошелся с жителями деревни. Хашим часто бывал в городе. Говорили, что он будет работать там в какой-то газете, так как в Гаруте он тоже работал в издательстве.
Скоро в деревне заметили, что Хашим стал заглядываться на Сити. Сначала он только раз в день проходил мимо ее дома, потом эти прогулки участились, и наконец он стал постоянным гостем в доме Сити.
У девушки замирало сердце, когда она видела Хашима. Сити улыбалась ему, расспрашивала о городских новостях.
Хашим охотно рассказывал. Чаще всего он говорил о статьях в газете, о книгах, о войне. Многое было непонятно Сити, о многом она слышала впервые. От Хашима она узнала о движении за ликвидацию неграмотности. Это ее заинтересовало.
— Я тоже хочу обучать соседей грамоте, Шим, — несмело сказала она.
— В самом деле? — обрадовался Хашим. — Это же здорово! Карандаши, ручки и чернила я вам достану. Тетради пусть они тоже не покупают, у меня дома много бумаги. Завтра я все принесу.
Через неделю Сити начала занятия. Но учеников было немного, да и занятия проводились нерегулярно: соседи не всегда могли выбрать время. И Сити приходилось считаться с этим.
Девушка понемногу стала забывать свое горе. И мамаша Сити уже не сторонилась соседей, часто сама заговаривала с ними, иногда даже смеялась. Она видела, что Хашим очень хороший человек и может быть хорошим мужем для ее дочери. Прошло три месяца, и вот они стали жить втроем. Хашим стал ее зятем.
Но Хашим и Сити недолго прожили в деревне.
— Ти, — сказал Хашим однажды, — давай переедем в город, уж очень далеко мне отсюда на работу ездить.
Сита не возражала. Мать тоже согласилась. Вскоре они купили домик в городе, и все втроем переехали туда.
В городе у Хашима было много знакомых, и дом его всегда был полон гостей. Сити встречала всех приветливой улыбкой, хотя иногда и уставала от такого количества посетителей.
А гости приходили разные. Были и старые и молодые, были словоохотливые и молчуны, одни любили петь, а другие, войдя в дом, брали книгу и читали ее целый день. Один из друзей Хашима, худой, сутуловатый мужчина, особенно запомнился Сити. Пиджак на нем болтался, как на колу, и был весь в пятнах. Красная, зеленая, голубая краска была на этом пиджаке. А его ботинки уж и вовсе ни на что не были похожи. И еще Сити никогда не видела у мужчин таких длинных волос — все ее знакомые проходили военное обучение и поэтому были коротко острижены.