– Ну что ты… – прохрипела я и попыталась улыбнуться. – Все хорошо…
Та закивала, и пихнула мне в губы фляжку. Я сделала пару глотков и прикрыла глаза, сделав вид, что уснула. Девочка посидела со мной немного, а потом куда-то ушла.
Словно во мгле я услышала голоса сестер, поняла, что меня куда-то перекладывают, укрывают. Потом меня немного дернуло и то, на чем я лежала, куда-то потащили. Понятно волокуша…
Еще раз я пришла в себя ночью, алые отблески костра играли на напряженном лице старшей сестры. Она была сурова и задумчива…
– Фиря, ты только потерпи…
– Есфирь, пожалуйста…
Глава 18.
Осень была дождливой и слякотной, совсем не такой, к которой привык его преосвященство епископ Констанс, старавшийся проводить ее непременно в Альтисии. Ему не нравилось, что повозка и кони непрестанно вязнут в грязи разбитых дорог, что холод и сырость пробирают до костей. Однако свое недовольство он старался держать при себе, ведь пуститься в дальнюю дорогу его вынудили личные дела, а не чужая прихоть. И вот уже который день с трудом преодолевая превратности пути, епископ направлялся в Крисовы – приграничную провинцию Винета. Там в епархии подведомственной его преосвященству епископу Агриппе, находился один из монастырей ордена Святого Варфоломея Карающего. Вот в него-то и направлялся Констанс. В дороге его как всегда сопровождал брат Боклерк. Он сидел напротив его преосвященства, погрузившись в чтение святого писания. За дни, проведенные в пути секретарь успел перечитать и разобраться во всех необходимых бумагах, и ныне мог себе позволить немного отдохнуть. Епископ же в отличие от своего помощника о чем-то напряженно размышлял.
– Нет, я все-таки не могу понять, зачем благочестивой Саскии понадобилось посылать гонца, чтобы задержать меня в госпитале, а затем самолично приехать, и сообщить мне эти сведения?! – Констанс вытащил руку в перчатке из теплого кокона и вздернул вверх съехавшее с плеча меховое одеяло. – Неужели нельзя было отправить все с гонцом? Ее же никто не просил передавать их устно через посыльного. Достаточно надежно запечатанного письма и… Нет Боклерк, за этим что-то кроется. А вот что именно? Это я и хотел бы узнать.
Секретарь поднял взгляд на епископа. Видя, что его преосвященство, настроен на разговор, он безропотно закрыл книгу, предварительно зажав между страницами закладку из цветной ленты.
А Констанс тем временем продолжал:
– Мало того, что своим появлением, она переполошила весь госпиталь, так еще всем дала понять, что я нахожусь с ней на короткой ноге, а если точнее сказать, – епископ недовольно поморщился. – Нахожусь у нее на коротком поводке. Слишком несовместимы, то, что она мне рассказала и ее приезд ради этого. По событийности это сравнимо с проведением парада на площади Всех Соборов для пожелания здоровья предстоятелю захудалого храма. По мелочам Благочестивая не разменивается. Нет. За всеми действиями Саскии что-то кроется. Но вот что?! Зная, что на самом деле ею движет, мне гораздо легче будет скинуть ярмо, которое она надеется на меня одеть. В другом случае она бы не стала столь активно помогать мне стать обладателем голоса. А я никогда не был дрессированной собачкой и не буду впредь.
– Ваше преосвященство, ее благочестие, очень хочет избавиться от присутствия кардинала Джованне и епископа Сисвария близ Святого Пристола, – в который раз начал рассуждать Боклерк. – И поэтому самолично решила известить вас о новом источнике денежных средств пресловутого епископа. Благочестивая – женщина, да к тому же халиссийка, значит, весьма импульсивна, возможно, только из-за эмоционального порыва она решила приехать.
Епископ пристально глянул на своего секретаря исподлобья:
– Боклерк, тащиться в Зморын больше недели в тряской каррусе, чтобы сказать мне это?! Весь ее порыв сошел бы 'на нет' уже на второй день пути по ухабистым дорогам. Здесь что-то другое. Я знаю, Благочестивая отдает себе отчет, что деньги правят миром. И только они все еще держат Сисвария на плаву и при его сане, только они привлекают Джованне к престолу. Не власть, нет, только они! Джованне молод, ему только сорок пять, возраст ничтожный для политики. Будь он дальновиден и терпелив, мог бы спокойно учиться управлению Церковью и союзом, собирая все нужные ниточки в своих руках. А в решающий момент, сделать так, чтобы они сыграли разом и вуаля! – Констанс сделал энергичный жест рукой, вскинув ее вверх. – Да здравствует новый Папа Джованне II! – и вновь поправив сбившееся одеяло, епископ откинулся на спинку сидения. – А что делает этот идиот?! Он доит деньги из папской казны, тратит их на сущие глупости и не пользуется той, почти безграничной властью, которая находится у него под носом! После этого Джованне остается в долгах, как в шелках, и делает еще большую глупость! Нет, скорее даже не глупость, а политическое самоубийство! Он связывается с самой омерзительнейшей фигурой в Церкви, которой, я уж не знаю, какие силы способствуют оставаться в ее лоне! Это выше моего разумения!