– Затем на протяжении двадцати двух дней состоялись еще пятнадцать конвентов…
– Зачастили, – фыркнул Констанс.
– На которых были приняты следующие решения… Так. Сейчас… Проверка крепостей Инсбург и Хорбург принадлежащих Бурфелидам, замка Нирионь принадлежащему маркизу Лерови, замка Клерво графа д'Тоси, и всех прибрежных городов способных к обороне. Далее… Приказано в спешном порядке пополнить запасы продовольствия в перечисленных местах, на случай их затяжной осады, запасы уксуса если нурбанцы применят негасимый огнь, и запасы сырья для производства этого огня. Приготовить запасы леса для сборки метательных орудий, и начать изготовление деталей для самих орудий… Так тут дальше все в таком же духе. Цепи, чтоб перекрыть вход в бухты, – секретарь поднял голову. – Ваше преосвященство мне читать, что сказано о приготовлении к войне? Здесь далее в письме перечисляется то, что надлежит делать монастырям орденов, и все столь же подробно. (В данном случае имеются ввиду князья Бурфелиды, в собственность которых При Папе Геласии VII за особые заслуги было передано владение побережным районом Приолонь.)
– Опусти, сейчас это не важно, я позже просмотрю, что там полагается. Читай только то, что непосредственно касается положения дел в ауберге или Святом городе.
Боклерк, отложил одну мелко-исписанную страницу, и принялся торопливо изучать другую.
– Я одного не могу понять, – неожиданно сказал он, не переставая просматривать послание. – Почему не был отдан официальный приказ ордену Тишайших разузнать точнее: будет ли война? Здесь в письме об этом ни слова. Все выглядит так, словно война дело решенное. А ведь тем временем это могут быть пустые хлопоты, или того хуже – провокация со стороны Нурбана. Может войны не будет, информация ложная.
Епископ хитро посмотрел на своего секретаря.
– Скорее всего новости, привезенные неугомонными сестрами, которые были столь громогласно сообщены на конвенте, ни для кого из самого верха, прости за тавтологию, уже не новость. Просто по каким-либо причинам разглашение их не требовалось, а может, кому-то мешало. Взять, например Саскию, уж она-то точно знала о будущей войне, поскольку в оранжерее намекала об этом. Неужели ты думаешь, что у нас только бабы все наперед знают?! Сомневаюсь. Тут политика – дело очень тонкое и опасное, – секретарь, прервав просмотр письма, поднял голову и стал внимательно слушать его преосвященство. – Все конвенты с их бурной деятельностью, скорее всего, просто отвлекающий маневр. Вот только отвлекающий от чего?! О том, что о войне знали только верхи, но молчали? Сомнительно. Чтобы придать всей этой околовоенной возни значимость? А вот это запросто! Знаешь Боклерк, конечно, следует узнать, что же на самом деле происходит там, за кулисами, но меня в первый раз посещает сомнение, и даже больше могу сказать, опасение – а стоит ли? Пока я не прикрыт должностью голоса Папы, многие вещи знать просто опасно. Однако с другой стороны, если я не узнаю все эти тайны заранее, то могу поплатиться за такое неведение не только деградацией, но, скорее всего, или даже вернее всего, своей жизнью. А она мне очень дорога. Знаешь, из услышанного пока меня больше всего настораживает факт, что после, казалось бы, верного решения о присоединении Приолони, приняли новое: о временном присоединении пока будет идти война. Интересно кто же так постарался для Джованне? Неужто Сисварий? Что-то мне не верится в такое могущество этого болезного. И для Джованне ли старался этот загадочный кто-то? Слишком много вопросов. Однако больше всего меня удручает, что на них требуется чересчур много ответов.
Констанс замолчал, а Боклерк, вновь вернувшись к изучению содержимого послания, вдруг сказал:
– Это не все новости, ваше преосвященство, тут еще немного есть.
– Ну-ка, ну-ка, – заинтересовался епископ.
– Третьего дня перед отправкой гонца сюда, братьям из охраны нашей епархии удалось поймать одного из любопытствующих. Оказывается, они вновь объявились, – прокомментировал секретарь.
– Ты читай, читай, – нетерпеливо оборвал его Констанс.
– Так вот, от него удалось узнать, что его подослал к вам кто-то очень высокопоставленный, которого он боится до косноязычия. Братья даже под пытками не смогли выбить из него имя.
– Ничего, и не таким языки развязывали, – отмахнулся епископ. – Думаю, что брат Джарвис уже все узнал, и в ближайшее время пришлет нового гонца со столь же нудно и путано изложенными известиями. Все-таки брат Лафе немалый умелец в допросах с пристрастием.
– Боюсь, что нет, ваше преосвященство, – качнул головой Боклерк. – Тут написано, что брат Лафе слегка переусердствовал, спеша доставить вам максимально полные сведения. Допрашиваемый умер под пытками. Брат очень сильно извиняется, обосновывая это тем, что не догадывался о столь слабом сердце у пойманного.