– Ты Юзой занимайся, а я этих осмотрю, – бросила она мне, не поворачиваясь. Что ж пойду к раненой, все одно я лучше остальных в нашей четверке в медицине разбираюсь.
Подойдя к сестре, которая уже успела расстегнуть мелочь вроде наручей, помогла снять ей ламелляр.
– Пластину нужно будет поменять, – сказала я, откладывая его в сторону. – Потом Герту попросишь.
– Я сама.
– Сиди уж, сама! Сейчас посмотрим что у тебя там, – цыкнула я на нее, помогая выскользнуть из кольчуги.
Положив ее рядом с другими частями доспеха, я принялась шустро сбрасывать свое железо, которое могло помешать мне при осмотре ранения. Едва Юозапа начала теребить одной рукой завязки подшлемника, как я подскочила к ней, ослабила шнурки и сдернула тот с головы. После расстегнула поддоспешник, и, заставив подняться, аккуратно сняла его. С внутренней стороны стегач оказался изрядно подмочен кровью. Нужно положить его на солнышко – пусть подсохнет, а потом отдать на штопку Агнесс. Авось у нее получится, поскольку шитье не было нашей сильной стороной. Затем осторожно сняла промокшую рубашку и принялась осматривать рану. Действительно зацепила несильно, болт вошел под углом чуть в сторону над лопаткой, и ранение оказалось не тяжелым. Повезло.
Заставив сестру вновь сесть, я достала из ее сумки чистую тряпочку, смочила ее из баклажки и принялась протирать спину. Юозапа зашипела, но ни разу не дернулась. В воздухе разлился едкий запах уксуса. Во фляжке была вода, смешанная с крепким винным уксусом пополам, чтобы обеззаразить раны. Кровь уже почти не текла, зашивать тоже было нечего, поэтому я решила ограничиться тугой повязкой. Когда закончила, Юза надела запасную рубашку и привалилась к дереву.
– Больно? – участливо поинтересовалась подошедшая к нам Агнесс.
– Жить буду, – буркнула Юза. Сестра всегда терпеть не могла, когда ее начинали жалеть.
– Дитя уйди отсюда. Возьми поддоспешник и разложи где-нибудь на солнцепеке, – мягко попросила я, складывая бинты и фляжку обратно в сумку. Я поспешила спровадить девочку подальше, пока Юозапа в конец не разозлилась.
– Может постирать? – робко заикнулась та, явно не понимая, что сестру лучше сейчас не сердить.
– Ты что совсем дура? Кто их стирает, и где? – рявкнула Юза.
– Иди, погуляй пока, – я сунула куртку ей в руки, развернула за плечи и несильным толчком направила прочь. – Успокойся! – это уже Юзе.
К нам подошла Гертруда.
– Чего вы ее? – спросила она, видя удаляющуюся Агнесс.
– Дура, потому что! – пока не снимем повязки Юозапа будет походить на разбуженного зимой медведя: такая же злая и раздраженная.
– Да неопытная еще, и обсудить кое-что надо без лишних ушей – пояснила я.
– Давай за разговором поменяю, – предложила Герта, рассматривая пробитый ламелляр. Не обращая внимания на недовольную мину сестры, она достала из ее сумки запасные пластины, тщательно завернутые в промасленную тряпицу и длинные кожаные шнуры. За столько лет мы уже знали, где что друг у друга лежит. Подхватив доспех, она села рядом, разложила все это у себя на коленях и стала перебирать кожаные полоски в поисках наиболее подходящей. – А кольчужку я тебе в первом же госпитале залатаю, – пообещала она. Старшая сестра была не самым плохим кузнецом, меч путевый не выковала бы, а кольца заклепать ей было по силам.
Я тоже плюхнулась на землю рядом с брошенными вещами. Не спеша расшнуровала и стянула подшлемник, затем кале; ветерок принялся нежно перебирать влажные, неровно подстриженные волосы. (Кале – мужской чепец, одевался в повседневной жизни и так же под подшлемник.) Подставила лицо ласковому солнышку, пробивавшемуся сквозь негустую чуть желтеющую листву. Тихо, хорошо, не нужно никуда спешить…
– И долго ты будешь молчать как еретик на допросе? – Юозапа! Теперь такое настроение у нее теперь надолго.
– Ладно, – вздохнула я. – Герта что у тебя там?
– Сейчас будет готово, только узел затяну…
– Да я про трупы.
– А-а, там?! Да ничего особенного.
– В смысле?
– Ничего. Ни на оружии, ни на доспехах клейма нет. На лошадях тавро тоже нет. Знаков на одежде не обнаружила. Ребята появились как бы ниоткуда.
– А тела смотрела?
– Я их что, раздевать должна? Нательные кресты у них есть – я проверяла, а портки спускать не заставите, что я там не видела?
– У северных братьев рисунок особый на спине бывает, – решила я блеснуть знанием.
– Парни из Кристобаля Сподвижника все на медведей похожи, их даже впотьмах не спутаешь. А эти так: хрен поймешь, два разберешь! Инквизицию или 'тишайших' ты ни за что не отличишь, пока они сами не представятся. Ты давай не умничай, а колись что происходит.