– Завтра как поедем? – я задала свой коварный вопрос, стягивая бригантину, мелочь типа перчаток и прочей ерунды уже успела сложить в аккуратную металлическую кучу.
– Одоспешенными.
– Юза, ты ли это? Что я слышу? – но та моей шутки не поддержала, глядя на меня с нехорошим прищуром.
Герта разворошила угли прогоревшего костра, спрятанного так, что со стороны его почти невозможно было обнаружить. Обмазала рыбу глиной, которую накопала рядом у ручья и зарыла в малиновые головни. Суббота, праздничный день, можно полакомиться! М-м-м! Обожаю!
– Действительно, где ты так долго? – поинтересовалась она, пристраивая котелок с водой прямо на угли. Потом уселась на притащенный откуда-то ствол поваленного дерева и протянула озябшие ноги к теплу. Как и Агнесс, она была босая.
– Носилась, где ни попадя. Проверяла, нет ли где таких же злобных братьев, – ответила я.
– И как? Не было 'злобных братьев'?
– Не-а.
– А почему мы уверены, что это братья? – неожиданно спросила Юозапа.
– Действительно! Почему? – подняла голову Герта и посмотрела на нас.
– А кто еще? – я удивленно выгнула бровь, расстегивая стегач.
– Это могли быть кто угодно: солдаты, туркаполи, наемники на худой конец, – предложила варианты Юза.
На эти слова Гертруда отрицательно мотнула головой.
– Не наемники – это точно. Первое – у них доспехи слишком похожие были, а наймиты вечно одеваются кто во что горазд. Здесь же сразу в глаза бросалось, что броня из единой мастерской вышла. Второе – какие наемники в центральных областях союза? Они стараются здесь не появляться, чтобы не нарваться на орденский патруль. К тому же какой наймит бросится на орденских в полутора днях езды от головного монастыря?
– Стоп, стоп! – вскинула я руки, останавливая рассуждение сестры. – Тогда согласно твоим рассуждениям это были и не солдаты и не туркополи. Иначе будь это они, то нападение было случайным.
– Почему случайным?! – возразила Юза.
– А ты считаешь, что сидели эти молодцы и ждали, когда же мы такие красивые поедем именно в сторону Каменцов? – я изумленно посмотрела на сестру. – Сама подумай! Да и зачем солдатам нас цеплять?
– К тому же не забывайте, что уже в госпитале за нами наблюдали, – напомнила нам Герта. – Так что этот 'кто-то' так или иначе связан с церковью.
– Сейчас мы можем спорить без конца, – поддержала ее Юозапа. – Но давайте придерживаться фактов. Во-первых: мы не знаем, кто были нападавшие. Во-вторых: хорошо, признаю, в госпитале за нами наблюдали, а может быть еще и до госпиталя. Ты подорожную при въезде в город показывала.
– Сестры? Да ну, полный бред сивой кобылы!
– Может и не сестры, но ты что, каждой в душу заглядывала?
– Так стоп! – прервала нас Гертруда. – А то знаете, до чего мы сейчас договоримся?!
– Хорошо, сестер опустим, – миролюбиво согласилась Юозапа. – Но до полной ясности картины знаний маловато. Короче: напал кто-то, зачем – непонятно. Так что давайте бросим ковыряться попусту…
– Ничего себе попусту! – фыркнула я, усаживаясь к костру. – Юза, тебя чуть болтом насквозь не продырявили, а ты попусту…
– Смысл переливать из пустого в порожнее, – резонно заметила та. – Сейчас девочка придет, что делать будем?
– Есть, – твердо сказала Герта. – Сначала поедим, а потом хоть всю ночь болтайте.
Я вздохнула; все ясно, снова проснулся наш доморощенный тиран. Если старшая сестра сказала: есть и только после болтать, то так оно и будет. Гертруда воспитывалась в крестьянской семье, где царили жесткие патриархальные нравы, и за едой не разрешалось разговаривать о посторонних вещах. Такой порядок, подкрепленный орденскими правилами, она, будучи боевой сестрой в четверке, заставляла нас неукоснительно соблюдать.
Вернулась Агнесс, и старшая сестра подвинулась, предлагая сесть рядом.
– Ноги к теплу вытяни, – посоветовала ей Герта. – А то, не дай Бог, простудишься. Рыба запечется, и поужинаем, а как закипит вода, я травяной завар сделаю. (Завар – травяной сбор, или по-современному травяной чай)
– Здорово, – неподдельно обрадовалась та.
Все неловко замолчали, не зная с чего начать. Я подобрала палочку и поворошила угли, взметнулись искры.
– Осторожней! Золы в воду не наспускай! – одернула меня Гертруда, веточку пришлось отбросить. Мы опять замолчали.
– Ладно, шут с вами! – махнула она рукой, разрешая. – Давайте, до еды разбирайтесь.