– Не ругайся, – по привычке одернула меня Юза. – Лучше давайте решать, что делать? Дальше по дороге поедем или для безопасности дальним путем попробуем?
– Сталкиваться с ними я совершенно не желаю, – определилась я.
– А кто ж хочет! – веско бросила старшая сестра, а потом, глянув на небо, обеспокоено сказала: – Похоже, к ночи тучи натянет, может дождь пойти. Юза ты не слышала, они там на всю ночь останутся или дальше поедут?
– Кто их знает! – пожала плечами та. – Проще нам в поле заночевать, чем гадать, где они остановились. Если мы здесь останемся, то точно не пересечемся, – и, вздохнув, обрадовала нас: – Но в монастырь они первые прибудут, с ними нам бесполезно в скорости тягаться.
– Ясен пень, что первые! – согласилась Герта, а после предложила: – Может к Измальцу выйти, а там на Канкул?
– Не далековато в пути будет? – усомнилась Юза.
– А ты хочешь с ними нос к носу столкнуться? Мне не горит.
– Ладно, сестры, все это мелочи где пограничную метку ставить, – прервала я их, и высказала то, что больше всего беспокоило. – Меня другое волнует: что нас по приезду в монастыре ордена Святого Августина ждет? Мне не особенно охота туда соваться, не понимая чего ожидать.
– И что ты предлагаешь? Весточку Матери слать, что мы в монастырь боимся ехать!? Что страшно, аж жуть берет?! – едко поинтересовалась старшая сестра.
– Герта не ерничай!
– А ты не умничай! Сейчас бесполезно мозги напрягать! Дорога теперь длинная предстоит, вот заодно и подумаем.
– А мне что делать? – вдруг подала голос молчавшая доселе Агнесс.
– Тебе? – улыбнулась Гертруда. – Держаться нас и исполнять что велено. Так что не переживай малышка.
Тоже мне жизнелюбка нашлась!
Мы добирались до Горличей целую неделю, и все семь дней шел непрерывный моросящий дождь. В единый миг осень решила вступить в свои права. Листва разом пожелтела и наметилась опадать. Чахлые березы и осины обреченно повесили ветки, и лишь могучий ельник темнел суровой стеной. Дороги развезло, и они превратились в мешанину цепкой грязи, в которой вязли как кони, так и люди.
Добираясь до приграничного Измальца, конь Гертруды потерял подкову, и мы вынуждены были потратить день на поиски кузнеца. Под непрекращающимся дождем мы вымокали до нитки, плащи положения не спасали. Агнесс плакала от холода и хлюпала покрасневшим носом. Чтобы девочка окончательно не разболелась, мы старались ночевать под крышей, но это не улучшало ее состояния. Одежда за ночь не успевала просыхать, и по утрам приходилось натягивать ее сырой.
Чтобы доспехи не заржавели, мы сняли их и увязали в промасленные мешки. От полагающейся уставной рясы тоже были вынуждены отказаться, потому что длинный подол сразу же намокал, и на него налипали фунтовые комья грязи. Мы то ехали, то брели радом с лошадьми, завернувшись в плащи с капюшонами, так что наружу торчал лишь нос, с кончика которого каплями стекала дождевая вода.
Вдобавок я предложила сестрам сделать еще дополнительный крюк и оставить Агнесс в Горличах. Раз уж мы петляли, словно подстреленные зайцы, милей больше – милей меньше, какая разница. Глупо было переться наобум к августинцам с племянницей настоятельницы, лучше уж потом ее к ним отвезти. Долго спорили, кого с ней оставить, наконец решили что Юозапу, как самую изворотливую. Случись непредвиденное – и девочку сбережет и обратно вернуться сумеет. А в орден поедем я и Герта, как два самых сильных бойца в четверке. Мы уговорились, что оставшиеся ждут нас пару недель, а после оседают где-нибудь и шлют весточку матери в монастырь.
Очертания городских строений появились неожиданно, словно нарисованные на небе они вынырнули из серых дождевых сумерек.
Горличи – большой вольный город, населенный торгашами и сомнительными личностями всех мастей, свободно раскинулся в излучине реки. Огромные крепостные стены были уже не в силах вместить желающих жить здесь, и небогатые дома бурным потоком выплескивались за его пределы. Всегда шумный и суетный город замирал глубоко заполночь, и оживал с рассветом. Рукотворный залив, в котором устроили порт – основную золотоносную жилу, был расположен под присмотром городских укреплений, и не затихал круглые сутки. Соединенный каналом-пуповиной с руслом Арканы, он принимал у своих причалов бесконечные швартующиеся речные суда. Те в спешном порядке разгружались и вновь загружались, а потом уходили по торговым делам. Пара фортов ощетинившихся баллистами и катапультами с обоих берегов взирали на его бесконечную суету. Каменные крепостные стены скрывали за собой кривые и узкие улочки, в которых так удобно сдерживать неприятеля. Чудовищно высокие, соединенные многочисленными башнями с устроенными над ними галереями, они совсем не радовали глаз и создавали гнетущее впечатление. Перед укреплениями мог селиться любой желающий, а под защитой стен только люди состоятельные – богатые торговцы, купцы, управляющие городским советом и их приближенные.