Выбрать главу

«Что за птица этот Карасев? И зачем он понадобился визитерам Иркутова?».

«И, вот ведь что интересно: с выставки Файнберг и Карасев ушли вместе. Нет, не так. Иркутов сказал – кажется».

– Да-а-а… – вслух протянул Филиппов. – На этих кажется, примерно и так сказать далеко не уехать.

Так шел он, глядя себе под ноги и думая о своем. Поравнявшись с домом 12, прочитал на стене золоченую надпись:

«В этом доме 29 января 1837 года скончался Александр Сергеевич Пушкин».

Пройдя чуть дальше, Филиппов остановился, взглянул на часы и понял, что пора возвращаться.

В шесть часов, как было условлено, Филиппов встал из-за стола и оглядел присутствующих. Кроме него самого, их было двое.

– Где Расторгуев?

– Предупредил, что задержится. – Сказал оперативник Румянцев. – Ждет архивации с видеокамер.

– Тогда начнем без него. – Иван Макарович, кивнул криминалисту: – Докладывай, Василий Ионович. Ты будешь первым.

Лавленцов, не вставая, порылся в своих записях и вдруг чихнул несколько раз кряду.

– Простите. – Достав платок, он шумно высморкался и, наконец заговорил: – Телефон Файнберга мы не нашли.

– Это плохо. – Мрачно сказал Филиппов.

– Однако квартирная хозяйка дала его номер.

– Это хорошо. Звонили?

– Несколько раз. Телефон устойчиво недоступен.

Филиппов повернул голову и приказал Грише Румянцеву.

– Завтра же мухой к провайдеру за расшифровкой звонков и эсэмэсок Файнберга. К вечеру чтобы все было на моем столе.

Тот возразил:

– Вряд ли успею.

– Разговорчики! Сказано – делай! – Иван Макарович взглянул на Лавленцова. – Что там дальше по списку?

– Конструкция дверного замка устаревшая, так, что дверь можно захлопнуть снаружи.

– Сам проверил? – Строго спросил Филиппов.

– Для верности – несколько раз. Не исключаю, что перед смертью погибший был не один.

– Я тоже не исключаю. Никто не исключает. – Иван Макарович говорил все громче и громче и, в конце концов, перешел на крик: – Факты нужны! Улики! Где они?! Я не вижу!

– Ну, почему же… – чуть слышно проронил Лавленцов. – Если поскрести по сусекам, кое-что все же есть.

– Давай! – Приказал Филиппов.

– Обстановка в квартире спартанская. По ней видно, что жил мужик, да и то время от времени. Так сказать, походный бивуак. В комнате стояли два чемодана, битком набитые марками.

– Что с того?

– Пальчики с чемоданов явно принадлежат не одному человеку. Отпечатки Файнберга я снял с трупа. Таким образом, методом исключения определим кто еще прикасался к чемоданам.

– А, вот это – дело. – Одобрительно пробурчал Филиппов.

– Примечательно, что альбомы и пакетики с марками располагались в чемоданах хаотично. Такое впечатление, что их сначала вывалили на пол, а потом в попыхах запихнули обратно.

– Интересно. – Заметил Иван Макарович. – Что еще?

– А разве этого мало? – хитро усмехнулся Лавленцов.

– Давай, не темни! Вычерпывай все до донышка!

– На оконном стекле, что осталось целым, есть четкие отпечатки ладони и пальцев.

– Думаешь, Файнберг сам открывал створку?

– Да, не-е-ет… – протянул Лавленцов. – Когда открывают, берутся за ручку.

Иван Макарович уточнил:

– А здесь?

– Здесь человек хватался за створку. Спасал свою жизнь.

Филиппов поднялся с кресла, в задумчивости прошелся по кабинету и остановился напротив Лавленцова.

– И, все-таки криминал?

– Вне всяких сомнений, – подтвердил криминалист.

– Что с чемоданами? Их изъяли?

– Все, как положено. – Отрапортовал оперативник Румянцев, и Филиппов кивнул ему:

– Теперь докладывай ты.

Григорий Румянцев встал, но сообразив, что это не обязательно, сел на место.

– Поговорил с квартирной хозяйкой. О погибшем отзывается сугубо положительно. Квартплату платил вовремя, не пил, компании домой не водил. Приезжал время от времени, и это ее устраивало: говорит, что семь половиной лет квартира пребывала в идеальном порядке.

– Номер телефона жены Файнберга дала? – спросил Филиппов.

– Дала, и я сразу же позвонил. – Ответил Румянцев.

– Удалось что-нибудь узнать?

– Ничего интересного. Со слов жены, врагов у Файнберга не было, никто ему не угрожал. Она вообще женщина тепленькая. Так сказать, чуток не в себе.

В дверь постучали, и в кабинет вошел Расторгуев.

– Прошу прощения, задержался.

– Проходи, Стас, ты как раз вовремя. Садись. – Распорядился Филиппов. – Что у тебя? Рассказывай.

Оперативник Расторгуев, не присаживаясь, начал докладывать: