А если слепой все еще стоит на краю тротуара, подняв незрячие глаза к небу, и не может сделать шагу без своей полосатой палки?
Нет, он не забросил палку и не спрятал ее под лестницу. Он досадливо скривил нос и поплелся к воротам. Ему не хотелось возвращаться к перекрестку. И он ни за что бы не пошел, если бы его посылали. Но его никто не посылал, он сам себе велел вернуться на перекресток и отдать палку хозяину. Палка мешала ему. Она как бы сообщала всем встречным, что вырвана из рук слепого. Мишка попробовал засунуть ее в рукав. Но рукав был мал и узок для такой палки.
Чем ближе он подходил к перекрестку, тем противней становилось на душе. Если бы палку вырвал не он, а другой, можно было бы крепко всыпать тому. А самому себе не всыплешь. Несколько раз он порывался повернуть обратно. Он уговаривал себя не ходить, требовал, угрожал. Окончательно рассорился сам с собой. Но перед ним возникал человек, который в ожидании стоит на углу и незрячими глазами смотрит в небо и не может сдвинуться с места.
На перекрестке слепого не оказалось. Он каким-то образом ушел без палки. Наверное, пионеры перевели его на другую сторону. Мишка остановился на том месте, где стоял слепой, и стал думать, что делать дальше. Он мешал потоку, и спешащие люди толкали его, задевали плечами. А может быть, прохожие принимают его за слепого и сейчас кто-нибудь вызовется перевести его на другую сторону? Он не стал дожидаться и перебежал дорогу сам. Под носом у машин. Он уже не размахивал палкой, а волочил ее за собой, словно она была неповоротливой и тяжелой.
Вспыхивали и гасли огни светофора. Люди спешили перебраться на нужную сторону. Это были счастливые люди: руки у них заняты сумками, портфелями, зонтами. Никто не держал полосатую палку. Мишка сердито поглядывал на людей и шел по перекрестку, от угла к углу, в надежде найти слепого. Но вокруг были только зрячие люди.
Женщина, переходившая рядом с Мишкой дорогу, торопливо делилась со своей спутницей новостями:
— Здесь, на перекрестке, только что человека задавили.
— Насмерть?
— Кто его знает.
Мишка похолодел. Он почувствовал, что у него слабеют руки и ноги. Это наверняка был его слепой. Если бы он шел с палкой, водители знали бы, что он слепой, и не рассчитывали на то, что человек видит. Он продолжал идти за женщинами. Ему хотелось спросить, был ли человек, попавший под машину, слепым. Но у него не хватало мужества подойти к ним.
Надо попытаться найти слепого. Может быть, это не он попал под машину. Если он жив, то наверняка блуждает по городу, беспомощно выставив вперед руки. Без полосатой палки он ни за что не найдет дорогу домой. Ведь палка — его глаза, его проводник, его неизменный друг.
Мишка шмыгал по улицам, заглядывал в лица прохожих. Он искал поднятый подбородок, козырек кепки, нацеленный в облака, серебристую дужку за желтоватым ухом. Палка оттягивала Мишке руку. Она не знала, что попала к зрячему человеку, и по привычке стучала о камень железным наконечником, подавала сигналы: шагай смелей, шагай смелей…
Один раз ему попался слепой человек, но это был не его слепой. У этого никто не вырывал палку, и она, как маятник, ритмично постукивала по тротуару: шагай смелей… Увидев слепого, Мишка покраснел. Словно слепой все знал о нем и осуждающе смотрел сквозь темные очки. Мишка спрятал похищенную палку за спину и, прижимаясь к стене, проскользнул мимо. Но тут же подумал, что какой-нибудь пацан вроде него может вырвать палку и у этого слепого. И он решил охранять его.
Мишка проводил слепого до дому и снова остался один на один с тяжелой полосатой палкой. Эта палка мешала ему жить. Если бы можно было разбежаться и перебросить ее через крыши домов, чтобы она улетела в другой город или, лучше, в другую страну. Но палка словно приросла к его руке.
Нет, полосатые палки выдают не слепым, а преступникам, чтобы весь город знал, что это идет преступник, а не просто разболтанный двоечник. Безжалостный буравчик сверлил его сознание, заставлял думать о человеке, для которого на земле всегда ночь и не помогают ни фонари, ни звезды… А Мишка видит все. И дома, которые, как в реке, отражаются в мокром асфальте. И бабочку, которая по ошибке залетела в город. И листья, и облака. И солнце бьет ему в глаза. Но какая от этого радость, если из-за тебя погиб человек?
Раз его нигде нет, значит, это он попал под машину. А может быть, он бредет по какому-нибудь далекому кривому переулку, заблудился и ждет, когда Мишка вернет ему полосатую палку?
Еще есть надежда, и надо спешить. Надо спешить.
ПОСЛЕДНИЙ ФЕЙЕРВЕРК