Димка опешил. Он хотел было прибавить ходу: не хочешь — не надо! — но продолжал бежать рядом. Он бежал, не глядя на девчонку с разбитой коленкой, а белые спицы мелькали все реже и реже, словно колесо собиралось остановиться. И чем дольше он бежал, тем больше ему нравилось, что она сказала: «Нет, обгоняй!»
На повороте Димка украдкой посмотрел на свою соперницу и еще больше замедлил бег. Тогда девчонка крикнула ему через плечо:
— Не смей отставать! Ни на шаг не отставай, слышишь! Тебе говорят!
До рубежа уже оставалось немного. Неожиданно девчонка сказала:
— Меня зовут Ася. А тебя как?
— Дима.
В это время впереди закричали:
— Давай, давай!..
Они сразу отвернулись друг от друга. И сразу превратились в соперников. А навстречу им летели голоса:
— Ася, нажимай!..
— Димка, Димка, не отставай! Жми!..
Но никакая сила не могла заставить Димку обогнать Асю.
В полдень на окраине лагеря, на высоком столбе, горит лампочка. Ее забыли погасить, и никто не замечает, что она светится. Простой лампочке трудно соперничать с ослепительным июльским солнцем. Только ближе к ночи станет заметно, что она горит.
Димка стоит у столба и думает, как погасить бесполезно горящую лампочку. Отыскать выключатель или вскарабкаться на столб? И тут появляется Ася.
Лампочка сразу погасла: Димка забыл о ней.
Ася босоногая. На ней узенькие сатиновые брючки и кофта-размахайка. А сама Ася загорелая, коричневая с головы до ног. Только зубы белые. И Димке кажется, что Ася приехала в лагерь с далекого заморского острова, где все люди коричневые и белозубые.
Ася смотрела на Димку, а руки держала за спиной. Потом, не говоря ни слова, она протянула Димке крепко сжатый коричневый кулачок. Что там? Попробуй угадай! Ася улыбнулась уголками глаз и разжала кулак. На ладошке лежало четыре земляничины. Они придушились в кулаке, и ладошка стала розовой от земляничного сока.
Димка уставился на ягоды, не зная, что он должен делать. Ася нетерпеливо повела плечом.
— Ну бери. Бери же!
Димка неуверенно взял одну ягодку, самую маленькую. Ася протянула руку ближе.
— Бери все.
— Давай поровну, — возразил Димка. — Две тебе, две мне.
Ему было неловко есть одному первые появившиеся на свет земляничины.
— Нет, бери все!
И вдруг Ася шагнула к Димке и ладошкой запихнула ему ягоды в рот. От неожиданности Димка чуть не подавился, а его губы и подбородок стали розовыми. Он чувствовал себя неловко и даже не распробовал вкуса ягод. Ася засмеялась.
— Вкусно? — спросила она.
— Вкусно, — поспешил ответить Димка, вытирая рот рукой.
— То-то!.. — сказала Ася и, повернувшись на пятках, побежала к зеленому сосняку.
Сам не зная почему, Димка побрел за ней. Он зашагал по белому песку, на котором, как рассыпанные тонкие гвозди, лежали сосновые иглы. На песке Асины босые ноги отпечатали четкие следы. И Димка наступил на них. Следы были маленькие, и он шел на носочках, чтобы не разрушить их. Ему казалось, что они мягкие и теплые не от песка и солнца, а оттого, что их оставила Ася. Ася сидела на бугорке, обняв руками коленки и положив на них голову. Она зажмурила глаза и подставила солнцу одну щеку.
Димка остановился перед Асей. Ему хотелось заговорить с ней, но он не знал, с чего начать. Он был уверен, что Ася не видит его, но она, не поднимая головы, неожиданно сказала:
— Садись. Ты заслоняешь мне солнце.
Димка послушно опустился на песок. Он сел не рядом, а чуть поодаль, там, где стоял.
— Что ты молчишь? — спросила Ася.
Он сказал невпопад:
— На столбе горит лампочка. Надо ее погасить.
— А зачем ее гасить? — отозвалась Ася.
Она открыла глаза и посмотрела на лампочку, которая горела над низкими сосенками, как маленькая бесцветная звезда.
— Звезды тоже горят днем, хотя их никто не замечает, — сказала Ася, не сводя глаз с лампочки.
Теперь Ася думала о лампочке, а Димка — о землянике. Они поменялись мыслями.
Всю жизнь Димка побаивался девчонок. Когда он был поменьше, то бил их из страха, что они первыми поколотят его. Он боялся их насмешливых глаз, их колких шуток, их умения делать все лучше, чем он. Но в Асе не было настырности и обстоятельности, которую Димка терпеть не мог в девчонках. Ася ничего не допытывалась и на лету меняла темы разговора.
— А у меня есть подружка, — неожиданно произнесла Ася, — Клавочка. И она мне вчера сказала: «Я хотела бы стать бабочкой и жить двадцать четыре часа!» Как ты думаешь, она дура?
— Дура, — охотно согласился Димка.
Но Ася покачала головой: