Она прочитала письмо и заплакала.
— Почему вы плачете? — спросила женщина и положила руку на мокрое плечо почтальона.
— Жалко… его…
Мальчик, похожий на кузнечика, зашмыгал носом, но не заплакал. Он не знал, что написано в письме, но переживал за почтальона: ведь плакала-то она.
— Сколько вам лет? — спросила женщина почтальона.
— Девятнадцать, — отозвалась девушка, размазывая слезы по щеке. — А что?
— Когда он писал это письмо, ему тоже было девятнадцать.
— Скажите, — спросила девушка-почтальон, — а кто эта Женя?
— Женя? — Женщина отвела от своей собеседницы глаза, словно силилась вспомнить, кто это Женя. — Она с ним в школе училась. Он ушел на фронт, а она еще училась.
— А где она теперь?
— Теперь ее нет. Уехала куда-то далеко.
— Как же ей сообщить про письмо? Вдруг он найдется?!
— Это через двадцать-то лет?
— Находятся! У нас на почте рассказывали — находятся. Надо разыскать Женю… передать ей привет…
— Не надо, — тихо сказала женщина.
— Как же так! Как же так! — лепетала девушка, не зная, что делать, на что решиться.
А мальчик смотрел своими пристальными коричневатыми глазами, не зная, чем помочь расстроенному почтальону. И женщина тоже думала, как помочь этой молоденькой девушке, до которой старое фронтовое письмо дошло не приглушенным и не ослабленным годами, а таким, словно его только что написали на вулканическом острове и в нем билась тревога. И промокшая девушка в огромных сапогах откликалась на эту тревогу.
Женщина легонько потрясла почтальона за худое плечо и сказала:
— А знаете, я вспомнила. Женя была похожа на вас. Такая же худенькая, черноволосая.
Она это все придумала, но девушка просветлела и спросила:
— Серьезно?
— Серьезно, — сказала женщина, и мальчик, похожий на кузнечика, выкрикнул:
— Конечно!
— Слушайте, — неожиданно сказала девушка, — подарите мне это письмо. Ведь меня тоже зовут Женей. И адресат выбыл…
Эта просьба прозвучала так неожиданно, что женщина машинально потянулась к письму и взяла его из рук девушки. Она прижала к себе письмо с вулканического острова и некоторое время стояла молча. И тут она подумала, что эта молоденькая девушка никогда не получала писем с фронта и у нее никогда не было человека, который бы приказал всему миру: пусть никто не обижает Женю! Девушке это письмо нужнее, чем ей…
— Возьмите, — сказала она и протянула почтальону письмо, сложенное треугольником.
Девушка с благодарностью посмотрела на женщину и молча взяла письмо. Нет, она не положила его в почтальонскую сумку, а спрятала отдельно, во внутренний карман куртки, чтобы не спутать с сотнями чужих писем.
— Спасибо! — сказала она и застучала большими сапогами по ступенькам лестницы.
Когда дверь за почтальоном закрылась, мальчик-кузнечик спросил:
— Тетя Женя, почему она взяла письмо обратно?
Женщина подняла таз с остывшим бельем и сказала:
— Потому что адресат выбыл. Вот и все.
ВРЕМЕННЫЙ ЖИЛЕЦ
елька сидит на крыльце и штопает чулок. Она поленилась разыскать грибок и штопает прямо на коленке. Осторожно, чтобы не уколоться, она то опускает, то поднимает блестящее острие иглы. Розовая коленка постепенно скрывается под штопкой, похожей на листок тетради в клеточку.
В степи жарко. Ничего не хочется делать. А сидеть совсем без дела скучно. Вот Лелька и придумала себе занятие.
Когда она наклоняется вперед, одна из косичек соскальзывает с плеча и ложится на ключицу. Лелька недовольно водворяет косичку на место — за спину. Она делает это резко, будто хочет забросить ее подальше, раз и навсегда.
Коленка почти упирается в подбородок. Иголка тянет за собой рыжую нитку. Лелька так увлеклась работой, что не замечает, как отворяется калитка и кто-то входит в палисадник. Когда девочка поднимает глаза, перед ней стоят Федор Федорович, председатель поселкового Совета, и незнакомый военный. Лицо Федора Федоровича коричневое, испеченное на солнце. А военный белолицый. Он еще не загорел на степном солнышке. В одной руке он держит зеленый чемодан, в другой, согнутой в локте, — шинель.
— Здравствуй, хозяйка, — говорит Федор Федорович.
— Здрасте, — отзывается Лелька и встает со ступеньки.
Она не выпускает из рук иглу, и короткая нитка не дает ей выпрямиться. Одна нога в чулке, а другая безо всего, голая. Косичка снова соскользнула с плеча. Вид у Лельки, вероятно, смешной, потому что военный отворачивается в сторону, чтобы скрыть улыбку.