12
В четыре часа большой серый автомобиль остановился на углу Малого проспекта Петроградской стороны и Ординарной улицы. В нем кроме шофера сидели Герман, двое его людей и Ващенко. На троллейбусной остановке стоял Шерстобитов. В руке у него была длинная коленкоровая туба, предназначенная для рулонов ватмана или холстов. Подъехавший автомобиль фарами посигналил Шерстобитову. Тот переложил тубу из одной руки в другую. Это был сигнал для оперативников. Две милицейские машины выскочили из-за угла, пытаясь блокировать автомобиль с преступниками, который, однако, сумел сделать маневр и устремился в сторону Левашовского проспекта.
Началась леденящая душу погоня. Три автомобиля мчались по проспекту, лавируя между машинами и распугивая ошарашенных пешеходов. Оперативники передали информацию по всем службам ГИБДД. Одна из машин патрульной службы, оказавшаяся на Крестовском острове, вышла на перехват. На мосту бандиты были блокированы. Оперативники бросились к их автомобилю, держа оружие наперевес. Самым проворным из преступников оказался Герман. Он выскочил из машины и, сумев миновать кольцо милиционеров, бросился в сторону парка, начинающегося за мостом. Ларин метнулся за ним. После предупредительного выстрела, оперативник открыл огонь на поражение. Однако Герман и здесь проявил проворность. Он бежал петляя, чтобы уйти от милицейских пуль. Погоня продолжилась на дорожке парка.
Выкуренное за долгие годы службы бесчисленное количество сигарет давало о себе знать. Ларин стал задыхаться. В тот момент, когда Герман был уже совсем рядом, оперативник почувствовал, что ему не хватит выносливости догнать преступника. К счастью дорожка парка на этом участке была прямой. Ларин остановился и, переведя дыхание, тщательно прицелился. Раздался выстрел, после которого Герман, вскинув руки, упал на землю. Через пять минут раненого в ногу преступника погрузили в «упаковку».
В тот же день капитан Ларин встретился с дядей Шерстобитова Юрией Евгеньевичем, коллекционером, собирателем старых писем. Шерстобитов-старший жил на Садовой, возле рынка. По дороге к нему оперативник должен был пройти мимо бесконечных торговых рядов, скученных на площади. Шум, запахи еды и грязь перемешались на огромном торжище в самом центре культурной столицы. Миновав площадь капитан оказался у четырехэтажного грязно-желтого здания.
Дверь квартиры открыл пожилой невысокий человек с пледом, наброшенным на плечи.
— Здравствуйте,— сказал Ларин,— вы Юрий Евгеньевич?
Поправив очки хозяин квартиры посмотрел на оперативника.
— Да,— ответил он,— чем обязан?
Капитан показал Шерстобитову-старшему удостоверение.
— Капитан Ларин. Я звонил вам сегодня днем. Хотел бы поговорить по поводу вашего племянника.
— Да, звонили. Припоминаю. Ну проходите.
Шерстобитов-старший впустил капитана в квартиру. В коридоре Ларин более внимательно рассмотрел хозяина квартиры. Это был человек лет семидесяти с остатками всклокоченных волос на голове, морщинистым лицом и небольшим брюшком, вываливающимся из пижамных брюк.
— Сюда, пожалуйста.
Юрий Евгеньевич провел Ларина в комнату. Небольшое помещение было так плотно заставлено мебелью, что, казалось, в нем недоставало воздуха. Кроме мебели там находились стопки книг, перевязанные веревками, коробки со старинной посудой и прочий хлам. Комната представляла из себя смесь музейного архива и плюшкинской кучи.
— Присаживайтесь,— сказал Шерстобитов-старший.
Он указал Ларину на кресло, чудом втиснутое между двумя шкафами.
— Спасибо,— сказал оперативник, присаживаясь. Хозяин сел к кресло напротив.
— Мой племянник всегда был разгильдяем. Сестра его избаловала,— начал рассказывать коллекционер.— Я ей говорил, что она неправильно воспитывает ребенка.
— Юрий Евгеньевич, ваш племянник рассказал мне, что сведения о картине, которую они с Ващенко похитили, он почерпнул из письма, которое вы ему прочитали. Не могли бы вы показать мне это письмо?
— Пожалуйста. У меня тут тысячи писем. Вот взгляните.
Шерстобитов-старший окинул взглядом набитые доверху шкафы. Затем он подошел к одному из них и стал рыться в письмах, сложенных в нем.
— Это бесценная коллекция, уверяю вас,— говорил при этом коллекционер.— Другой такой в городе нет. Здесь тысячи человеческих жизней, целые пласты культуры.
— А есть у вас письма знаменитостей? — спросил оперативник.
— Нет,— ответил коллекционер,— меня интересует история, отразившаяся в судьбах простых людей.
Наконец, хозяин коллекции отыскал в шкафу нужное письмо. Держа его в руках он опустился обратно в кресло.