— Не знаю. Три дня болит живот. И сердце болит три дня.
— Вы одна? Вас никто не провожает?
— Все заняты. Да и зачем? На машине ведь повезли.
Болел живот. Рвота была. Потом, а может сначала, появились боли в сердце. Нет, наверно, все-таки потом появились боли в сердце. В животе, справа, в подреберье прощупывается плотный, очень болезненный желчный пузырь. Когда его щупаешь, становится страшно: сейчас лопнет. Быстрее оперировать? Сердце стучит глухо.
Может, лучше подождать? Подождать «с ножом в руках»? А что скажет терапевт?
Сердце стучало глухо. Терапевт был тих и неуверен:
— Если можете ждать, ждите.
Главный хирург:
— Попробуй лечить так. Если лучше не будет — с богом. Следи внимательно. Пузырь если лопнет, потеряем ее наверняка. Не тяни долго. Не будет лучше — делай.
Главный терапевт:
— На электрокардиограмме инфаркта нет. Но кто его знает! Постарайтесь сегодня быть консервативными, не оперировать. Ну, а нет…
Лед на живот. Жидкости под кожу, в вену. Пенициллин. Стрептомицин. Сердечные. Атропин. Кислород. Каждые два часа анализ крови. Каждый час ощупывание — пузырь остается большим. Но больная спокойнее. Боли, кажется, меньше. А может быть… Больные с желчными пузырями все толстые. Крепостью вздымается живот над кроватью. Подступись! А сердце? Что же делать? Нет родственников. Не приходят. Больная спокойнее. Пузырь растет. Может, там уже гангрена, поэтому и болит меньше. Кабы речь шла обо мне, я бы решился на операцию. А вот поди-ка за нее реши! За другого тяжелее.
Что же делать? Если бы сердце было получше. Как быть? Голова лопается.
Состояние прежнее. Дальнейшего улучшения не наступает. Больная лежит. Пузырь растет.
Больная у нас уже двадцать часов.
Пришел сын.
— Знаете ли… матушку вашу, по-видимому, придется оперировать. Сердце не очень… Пытаемся обойтись без операции. Но похоже… придется решиться…
Сын круглый, полный, лицо добродушное. Улыбается добро, а при этом и без того маленькие глазки выглядывают, как из копилки.
— Нет, оперировать ее нельзя. Сердце не выдержит.
— Может, выдержит. Будем следить. Подождем еще. Неизвестно, что придется ставить на первое место в этой ситуации. Сердце — будем ждать, пузырь — придется оперировать. Короче говоря, оперировать будем только при ухудшении. Только в крайнем случае.
— Нет. Оперировать ее нельзя все равно. Сердце не выдержит.
— Вам ведь это трудно решать так категорически. Вы же в этом мало понимаете. Мы, хирурги, тоже сами не решаемся — недостаточно компетентны. Терапевтов зовем на помощь, на совет.
— Это верно, конечно. Но оперировать ее нельзя. Сердце не выдержит.
Ничего себе настрой! Что же делать? А если все-таки не будет выхода? Если пузырь лопнет, она ведь от болей изойдет! Сама просить будет. А если умрет? Этот толстяк-добряк пропишет нам ижицу: «Я же говорил!» Поди объясни.
Пока оперировать других будем. Ясных и понятных.
Мыться!
После операции все опять собрались у больной. Живот стал хуже. Появились признаки воспаления брюшины — перитонит.
Надо оперировать!
Снова электрокардиограмма — инфаркта нет. Терапевты решили: боли в сердце рефлекторные, от пузыря. Сердце выдержит. Более того: после операции боли в сердце должны пройти.
Надо оперировать!
Но ведь все может быть. Может и умереть. Можно и палец разрезать и умереть. Исторический факт: один хирург в операционной показывал студентам, где будет произведен разрез. Провел ногтем по животу — больной и умер.
Надо оперировать. Больше ждать нельзя!
Больная лежит уже не так спокойно. Стонет. Живот напряжен. И пузырь… пузырь остается большим. Но еще цел.
— Все-таки придется вас оперировать. Дальше ждать нельзя.
— Еще немножечко бы обождать, а?
— Так ведь тридцать шесть часов ждали! Думали, обойдется. Живот стал хуже. Два раза кардиограмму делали. Сердце хорошее. Сердце выдержит. За сердце можете не волноваться.
— Боюсь я.
— Это понятно, что боитесь. Скажи мне — оперироваться, я тоже буду бояться. Но что же делать? Мы ждали, сколько могли. Дальше нельзя. Да к тому же мы убедились, что сердце ваше не подведет ни вас, ни нас. А я вам слово даю, что через две недели буду с вами прощаться. Домой уйдете без болей. Ни в животе, ни в сердце.
— Да вот сын, уходя, не разрешил мне соглашаться. Ну да уж что делать! Лучше смерть, чем такие боли терпеть. Когда-никогда, а смерть придет. Оперируйте.
Все же попробую еще подождать родственников. Почему никто не идет? Тяжелая больная, а родственники как вымерли. Еще пару часов подожду. У нас еще четыре операции. За это время я их сделаю.