Черт с ним, с зондом!
Оставляю!
Беспокоиться было еще рано. Можно было б дня три не волноваться. Но почему-то уже до конца дежурства я беспрерывно бегал к больной в палату.
Зачем?
Разве мы все делаем зачем-то?
Наутро пульс хороший. Давление нормальное. Живот мягкий. Конечно, болезненный в области разреза. Температура для ее состояния относительно нормальная.
Раз десять я подходил к ней. Все было нормально.
Еще два дня все должно быть нормально.
Дежурит Николай. Я ему все объяснил. Рассказал, чего я боюсь. Оставил свой телефон. И обещал спать.
Коля мне все объяснил. Что волноваться еще рано. Что два дня я могу спать спокойно. Не понимает, чего я волнуюсь! Все равно все будет в порядке. Что у меня рука легкая. А у него глаз не черный.
Да он честно за всем проследит!
Он честный и хороший работник. Честность в медицине — это не просто проявление порядочности. Это вид на доверие. Оставляя на него больного, я знал — он не подведет. Если что, так не постесняется — позвонит.
Дома я все время звонил в больницу и объяснял, что после дежурства вовсе не обязательно спать.
На следующий день Коля отчитался. Все было нормально. Пока нормально.
У больной целыми днями сидела старенькая мама. Ее я хорошо запомнил. Лицо маленькое, морщинистое — мороженое яблоко. Я входил в палату — она тут же выходила. А я старался на нее не смотреть.
Проклятые зонды. Я потом проверил. Они очень легко ломаются. Их надо выкинуть из операционной.
Ее начали кормить. И мать приносила ей что-то очень вкусное. А я все заходил, заходил к ней в палату.
Но еще один день все должно быть нормально.
И еще день было нормально.
И еще два дня было нормально.
И еще пять дней все было нормально.
А на восьмой день… температура — 39,6°. Пульс хороший. Давление нормальное. Живот мягкий. В легких чисто: воспаления нет. В чем дело?
Снова у больной. Пульс хороший. Давление нормальное. Живот мягкий. Но немножечко болит.
Снова у больной. И снова то же…
А во второй половине дня боли стали несколько больше.
Неужели все-таки эта железяка пропорола кишку?
Что же делать? (Легко было Лессену — «всякое сомнение в пользу операции».)
Если пропорола — надо оперировать. Но если бы пропорола, живот был бы не таким. Был бы напряженным. И болезненность — где-нибудь локализовалась точнее. Подождем — посмотрим.
А еще через час то же самое. И пульс не учащается. И язык остается влажным и чистым. И анализ крови остается нормальным.
Мы еще подождали. И опять ни к какому выводу не пришли.
Идти домой или оставаться? Может быть, все-таки лучше оперировать? Ведь от операции, от того, что только вскроем живот, ничего не случится. А если штырь даст пролежень в кишке — перитонит будет.
Ждать или не ждать?
Подождем пока.
— Коля, ждать?
— Ждать.
Будем ждать. А домой ехать или не ехать? Во всяком случае, позвонить, чтобы не ждали. А там видно будет.
Ночь для нас была скверная.
— Коля, ждать?
— Ждать. Или не ждать? Но только что-то решать.
Утром сделали рентгеновский снимок.
Какой здоровый штырь торчит! Кошмар! И как такой по кишкам ходит?
Кормить обязательно кашей, пюре картофельным.
Трудно по снимку сказать, где это находится. Все-таки впечатление, что в толстой кишке.
К вечеру картина прежняя. Неясная. Температура 38,2°. Знобит ее. Шов в хорошем состоянии. Гноя нет. Тампоны убрали.
Приходили оба моих шефа. Но опыт в данном случае не может помочь. И так можно, и так можно. Надо следить, говорят. «Если что, звони», — сказали и один шеф и другой.
Сделать операцию, конечно, не трудно. Надо бы сделать и успокоиться. Если прорвал зонд кишку — убрать и зашить. Не прорвал — сейчас живот в хорошем состоянии, — нащупать его в кишке, разрезать над ним, вытащить и зашить.
Но после такой болезни, тяжелой операции второй раз оперировать? Ох как не хочется! Все-таки опасно.
А не делать операцию… Еще ночи не спать, мучиться, гадать. Она-то сейчас лежит спокойная. Температура ее не беспокоит. Она и не знает, что вокруг нее делается. Операция для нее будет ударом.
Без операции — для меня пытка.
— Николай! Что делать будем?
— Чего мучиться? Давайте сделаем. Ей от этого ничего не будет. Ведь не умрет. А все спокойнее будет. И вы мельтешиться вокруг меньше будете.
Сократ!
Вторая операция! Это всегда неприятно. Надо опять позвонить домой.
А на следующее утро — опять рентгеновский снимок. Зонд значительно продвинулся к выходу! Зонд значительно продвинулся к выходу! Значит, не пропорол! Иначе бы на месте стоял. Будем ждать. А температура 38,5°. Теперь-то я уж не уйду от нее. Как-то оно пойдет? Обидно сидеть, когда плохо. А когда хорошо, можно и сидеть, и радоваться… Уходить?! Какая нелепость.