***
Это был тихий и уютный городок. Трех и пяти — этажные дома делили между собой дворики с качелями, песочницами и лавочками для мам и бабушек. Между деревьями можно было встретить железные конструкции с натянутыми веревками и раскачивающимся на ветру чистым бельем. Уют добавляли милые, тихие старушки, которые сидели на лавочках, обязательно чем-то занятые, то вязанием, то обсуждением местных сплетен и лузганьем семечек из бумажного пакетика. В погожие дни дворы были наполнены детскими звонкими голосами. Милое приятное время. Как же она любила играть во дворе, хоть и удавалось ей это не часто и не долго.
«Все, пора! Встала и пошла домой» — сдержанный голос отца не оставлял никаких сомнений и места для возражений.
Она как будто бы вжалась, уменьшилась. Ей даже захотелось сесть повыше, она подогнула ногу и села на нее.
А маленькая девочка лет четырех послушно собрала игрушки и поплелась за отцом, опустив свою маленькую головку в милых русых кудряшках.
Как же ей хотелось тогда остаться! Побегать, и даже поиграть с мальчишками в мячик.
«Что?! Еще чего выдумала, гонять с мальчишками. Ты же девочка! Не хватало тебе носиться как неотесанный болван и пачкать платье. Хватит глупостей! Идем!». Слезы навернулись на глаза и малышка кротко всхлипнула. «Давай еще зареви! Тоже мне неженка нашлась. Собралась и вперед! Музыка сама себя не сыграет».
Вот это «собралась и вперед» стало ведущим мотивом ее жизни, пока однажды не сломало.
Как ты мог? Как ты мог не видеть эту отчаянную мольбу в глазах своей дочери? Эту безграничную грусть. Прошлые чувства снова вернулись, и дополнились злостью, нет, скорее ненавистью. Заметив, что сжимает письмо так сильно, что побелели пальцы, ей вспомнилось, как когда-то отчаянно сильно маленькая девочка сжимала свои игрушки, плетясь за отцом.
«Ненавижу!» — и письмо снова упало на стол, руки дрожали, дыхание опять сбилось.
***
Минут пять она просто смотрела на стол, в окно, на картину на стене. Дышала, пытаясь успокоить дрожь в руках и стук сердца в ушах. Совладав с собой, все же распечатала конверт и развернула письмо.
«Здравствуй, дочь.
Я надеюсь, что ты нашла в себе силы открыть конверт и теперь читаешь эти строки. Мне они тоже дались с трудом, и я надеюсь, что писал это письмо не напрасно.»
«Тебе? С трудом? Что ты там еще задумал?» — внутри возникло напряжение и настороженность, глаза ушли в недоверчивый прищур, губы сжались в тонкую линию. Так было каждый раз, когда нужно было прислушиваться к его тону, если он начинал что-то объяснять. Обычно ничего хорошего из этого не выходило, и ей несмотря ни на что приходилось делать то, о чем он просил.
Несмотря ни на что…
«Я уверен, что ты сильно удивилась, получив письмо. И наверное, у тебя возник вопрос: «С чего бы это вдруг я написал тебе?». Надеюсь, что ты найдешь ответы на этот и некоторые другие свои вопросы в этом письме.
После твоего побега из дома, я несколько раз думал связаться с тобой, но не знал как. Я не знал, как начать говорить с тобой первым, после такого расставания.»
«Конечно же ты не знал. Откуда тебе знать? Все же всегда было так как ты хотел. Только так и не иначе. А теперь ты не знаешь, как говорить» — злость стучала в висках, — «Конечно я убежала. От тебя можно было только сбежать!»
Она привыкла многое терпеть от него и изо всех сил старалась соответствовать его требованиям. Отличница в школе, музыкальная школа, танцевальный кружок, позже еще прибавились дополнительные занятия по английскому.
Вот она принесла грамоту из музыкальной школы и снова попросила разрешения пригласить друзей. Это был канун её дня рождения.
В доме никогда не бывало много народу. Отец этого не любил. Даже когда приезжала тетя Света, мамина сестра с детьми, они не задерживались надолго. А ей так не хватало всего того, что тетя привозила с собой: шума, веселых разговоров, игр. Счастливыми для нее были дни, когда, тайком прогуливая музыкальную школу и удавалось погулять с подружками. Делать это можно было не часто, чтобы никто не придал этому особого значения и не сказал отцу. Поэтому друзей у нее было не много. Но даже этих трех человек, которые оставались с ней, не смотря на ее редкое присутствие, ей нельзя было пригласить домой.
Надеясь на то, что грамота и день рождение сделает отца сговорчивее, она снова начала разговор. Как обычно издалека.
— Пап, смотри у меня первое место в конкурсе, — фраза звучала неуверенно из-за сбивчивого дыхания, выдававшего ее волнение.