Посовещавшись между собой, они дали мне золота и воска, и стали внимательно смотреть за тем, что я делаю. Там была одна девушка, не старше четырнадцати лет, которая навещала мое жилище и следила за моими желаниями, и я слепил с нее небольшую модель из воска, в то время как жрецы смотрели и хмурились, опасаясь какого-нибудь колдовства. У майя нет гипса, поэтому я как следует размочил глину, обмазал ею статуэтку и сделал вверху воронку для заливки золота.
Мне позволили использовать кузницу храма, и жрецы издали возгласы удивления, когда золото полилось в воронку, и горячий воск брызнул из выходного отверстия, а я вспотел от страха, боясь, что глиняная форма треснет, но этого не случилось. Я был удовлетворен своей маленькой статуэткой, которую жрецы показали королю, рассказав, кто ее сделал. Вслед за этим я изготовил множество предметов из золота, но никогда не делал ни идолов для храма, ни принадлежностей, используемых в нем. Король распорядился, чтобы я научил придворных ювелиров новому искусству обработки золота, что я и сделал, и многие великие кацики этой страны просили меня изготовить для них ювелирные украшения.
Пришел тот день, когда я не мог больше скрывать своего знания языка майя. Жрецы привели меня к королю, чтобы тот вынес окончательное решение, и он попросил меня рассказать самому, кто я такой. Я спокойно объяснил, что я никакой не Кукулькан, а дворянин из земель, расположенных на востоке, верноподданный великого Императора Карла V, который послал меня к майя, чтобы принести к ним Слово Христово.
Жрецы пошептались друг с другом и сказали королю, что боги майя могущественны, и других им не надо, и что меня нужно принести в жертву Кукулькану за богохульство. Я смело обратился прямо к королю, спросив его, достоин ли смерти человек, научивший придворных ювелиров таким удивительным вещам, что теперь его королевство славится своими украшениями среди всех других?
Король улыбнулся и распорядился не приносить меня в жертву, а предоставить мне дом со слугами, чтобы я мог обучать своему искусству всех ювелиров, прославляя тем самым королевство, но также запретить мне под страхом смерти распространять Слово Христово. Последнее он сказал, чтобы успокоить жрецов Кукулькана. И мне дали дом с кузницей и многочисленными девушками-прислужницами. Пришли кузнецы и, сев у моих ног, сняли с меня кандалы.
Дважды после этого я совершал побег и оба раза солдаты короля находили меня, блуждающего по бескрайнему лесу, и приводили обратно в Уашуанок. Король отнесся к этому снисходительно и не стал меня наказывать. Но когда я сбежал в третий раз и меня снова привели в город, он стал чернее тучи и сказал мне, что его терпению пришел конец, и если я попытаюсь бежать еще один раз, то меня принесут в жертву Кукулькану. Так что я был вынужден прекратить дальнейшие попытки и остаться в городе.
Здесь я провел долгие двенадцать лет, мои сыновья, и теперь на меня тут привыкли смотреть как на собственность. Охрана стережет мой дом и сопровождает меня, когда я хожу на рынок. У меня нет возможности посещать Божий храм, но в своем доме я сделал часовню Христа и Пресвятой Девы, в которой молюсь ежедневно. Мне в этом не препятствуют, поскольку король сказал: пускай каждый человек молится тем богам, к которым расположено его сердце. Но он запретил мне учить Слову Христову в городе, и я, к своему стыду, этого не делаю под страхом неминуемой смерти.
Уашуанок большой и красивый город с несметным количеством золота. Даже желоба, по которым дождевая вода стекает с крыши храма в специальные емкости, сделаны из золота, и я сам пользуюсь на своей кухне золотыми ложками, в чем превосхожу любого короля Христианского мира. Мне кажется, эти люди произошли от тех самых египтян, которые держали израильтян в плену, поскольку храмы майя построены на манер египетских пирамид, знакомых мне по описанию одного путешественника, побывавшего в той части света. Но королевский дворец имеет прямоугольную форму и, несмотря на свои гигантские размеры, весь от потолка до пола покрыт золотыми листами, так что каждый, кто входит внутрь, ступает исключительно по золоту. Еще эти люди владеют искусством изготовления эмали, какой я никогда не видел, но используют свое мастерство для богохульства, украшая языческих идолов. Хотя они делают и прекрасные ювелирные украшения, даже простолюдины здесь носят золото и эмаль.
Моя жизнь лишена каких-либо трудностей, поскольку я пользуюсь большим уважением как ювелир и благодаря дружескому расположению короля, который сделал мне множество подарков в благодарность за мою работу. Но по ночам я часто плачу и страстно желаю оказаться снова в Испании, хотя бы в обыкновенной таверне Кадиса, где играет музыка и звучат песни, по которым я так скучаю. Сами майя плохие музыканты, им известны только трубы и барабаны, а мои собственные познания в музыке недостаточны для того, чтобы научить их чему-нибудь другому.
Но вот что я скажу вам, мои сыновья, Господь пометил эту землю своим божественным пальцем и, несомненно, намерен присоединить ее к владениям Христианской церкви. Много удивительного и необыкновенного повидал я здесь, но самое выдающееся чудо — это знак, узрев который, каждый убедится, что Длань Христова распростерта над всем миром и нет на земле уголка, недоступного Ему. Я вижу этот знак, начертанный горящим золотом на золотой горе, расположенной в нескольких шагах от центра города, сияющий неугасимым огнем ярче, чем золотой дворец короля майя; и, несомненно, он предвещает то, что христиане завладеют землей, изгонят язычников, свергнут идолов с постаментов, сорвут золотые листы с крыш храмов и королевского дворца, и золотая гора с сияющим знаком будет удивлять и радовать направленные на нее взоры.
Поэтому, мои сыновья, Хаим и Хуан, внимательно прочтите письмо, поскольку я хочу, чтобы вся слава досталась семье де Виверо, которая таким образом возвысится. Вы знаете, что де Виверо древний род, но в недавнем прошлом, когда в Испании появились мавры, удача отвернулась от семьи, и представители рода были вынуждены заняться обычным ремеслом. Ваш дед был ювелиром, что, хвала Господу, спасло мою душу в этой стране. Когда нечестивых мавров изгнали из Испании, фортуна снова повернулась к нашей семье, и на деньги, унаследованные от моего отца, я смог купить землю в провинции Уэльва и стать алькальдом. Но взор мой был устремлен на запад, к новым землям, где, как я думал, человек способен нажить большое состояние и оставить его сыновьям, которые затем могут стать губернаторами новых провинций. Так я отправился в Мексику с Эрнаном Кортесом.
Тот, кто возьмет город Уашуанок, тот завладеет также и горой из золота, про которую я написал, после чего его имя прогремит на весь Христанский мир, он сможет сидеть по правую руку от королей и прославится среди остальных людей, и я хочу, чтобы этого человека звали де Виверо. Но меня тревожит, что мои сыновья могут разругаться, как Каин и Авель, начать ссориться по любому поводу и опозорят тем самым имя де Виверо, вместо того, чтобы объединиться на благо семьи. Поэтому я призываю вас сохранять мир. Ты, Хаим, попроси прощения у брата за все грехи, которые имеешь перед ним, и ты, Хуан, сделай так же. Живите в согласии и стремитесь вместе к одной главной цели — овладеть городом с горою из золота и удивительным знаком.
Так что вместе с этим письмом я посылаю вам подарки, каждому по одному, сделанные в той чудесной манере, которой мой отец научился у чужестранца с Востока, много лет назад появившегося в Кордове вместе с маврами, и о которой я вам рассказывал. Дайте пелене враждебности пасть с ваших глаз, посмотрите на эти подарки незамутненным взором, и они свяжут вас крепкими узами так, что имя де Виверо будет отдаваться эхом в Христианском мире во все грядущие времена.
Человек, который передаст вам эти подарки, — индеец майя, которого я тайно окрестил, поступив против воли короля, и обучил испанскому языку, чтобы ему было легче разыскать вас. Позаботьтесь о нем хорошенько и отблагодарите должным образом, поскольку это храбрый человек и верный христианин. За свою услугу он достоин большой награды.