София стоит у него за спиной и часто дышит, ее дыхание щекочет ему затылок. Каспар оборачивается и видит, что она плачет. Его глаза наполняются слезами. Когда он видит, как уходит Руск, это отдается у него в ногах. Каспар водит ногой в носке туда-сюда по камню, на котором стоит. Камень не гладкий, похоже, что на нем узор. В низком свете заходящего солнца на камне проступают контуры зверя. Он наклоняется и обводит рельеф пальцем. Это изображение идущего ягненка.
— Под этим камнем лежат белые ягнята, — говорит София, ни к кому не обращаясь, — последнего похоронили, когда я была молодой; тогда моя сестра уехала в город. Я связала ему ноги и похоронила под этим камнем живьем. Это у нас в поселке такой обычай, чтобы отвратить от дома несчастье. Когда мы с сестрой должны были родиться, тогда тоже похоронили барашка. Мать с отцом знали, что роды будут опасные, потому что ждали двойню. Похороны ягненка хорошо помогают, но это колдовство надо время от времени обновлять, иначе ягненок, которого похоронили последним, может восстать из могилы и начнет бродить по ночам.
Когда моя сестра уехала в город, я похоронила белого ягненка, купила несколько тысяч метров колючей проволоки, поставила изгородь, чтобы овцы не разбежались или не зашел кто-нибудь чужой. Но сейчас столбы изгороди подгнивают, а проволока ржавеет. На то, чтобы заменить изгородь, уйдет много времени, а пока я сменю все, там успеют образоваться дыры. Если б я успела похоронить под крыльцом того белого ягненка, это помогло бы. Но он, наверно, уже давно погиб в снегах.
София не дыша прислушивается к шуму ветра и падающих с крыши мелких капель.
— Ты слышишь, — шепчет она, приложив ладонь к уху, — ветер переменился, и у туч цвет стал какой-то не такой. Что-то должно случиться, наверно, беда. Это началось, когда я впервые увидела тебя… а не тогда ли, когда этот ягненок пропал?
София вздыхает и нетерпеливо топает ногой.
— Нет, — говорит она, — все нормально. Просто мы тут в поселке уже стареем.
София уходит в дом, а Каспар все еще стоит и думает, что жертвоприношением от беды не отгородишься.
Каспар идет в ванную и умывает лицо. В белую раковину бежит красная водица.
София с грохотом ставит стопку тарелок на стол, она плачет, а Каспар путается у нее под ногами. Они едят и смотрят в темноту за окнами. София жует котлету из баранины Страдивариуса, а Каспар взял себе только картошку и соус. Потом София убирает со стола, роняет стакан и чертыхается. Каспар тихо ложится на диван, но у него все болит, лицо тоже опухло.
После того, как София помыла посуду, они усаживаются на небольшом расстоянии друг от друга и смотрят журналы, пока кукушка в часах не кукует двенадцать раз и София не уходит к себе наверх. Каспар доползает до своей комнаты и подтягивается, чтобы залезть в кровать. Он беспокоится за ягненка, который остался у него дома. Ведь Руск никогда ни за чем не уследит.
Наверно, надо было напичкать ягненка едой, а задик заткнуть пробкой, думает он. Без еды и питья не проживет ни одно животное.
Каспар закрывает глаза руками и видит перед собой маленького белого ягненка. Он лежит на полу и ловит ртом воздух, от него остались только кожа да кости и большие блестящие глаза. Может быть, в этот самый момент он умирает ужасной смертью, а тогда виноват во всем он, Каспар, потому что смерть ничем не исправишь.
После поездки с Обществом альбиносов и своего бегства через гору ему ничего так не хотелось, как иметь зверюшку. Однажды он нашел в саду птенца черного дрозда, который, должно быть, выпал из гнезда. Каспар приставал к маме с просьбами оставить птичку себе, — и конечно, она ему разрешила, потому что ей стало жаль, что он все время сидит один, пока она встречается с заказчиками. Птичка осталась у Каспара, и мама раздобыла для нее клетку необычно большого размера.
Вначале он любил птичку. Она научилась хорошо свистеть, но заставить ее делать это могла только мама. Ведь она любила музыку. А когда мимо клетки проходил Каспар, она просто сидела на насесте и смотрела на него. Когда он просовывал в клетку руку, птица в испуге билась о прутья, как будто думала, что Каспар собирается ее убить.
Они договорились, что Каспар будет сам ухаживать за птицей, но когда он приходил из школы, у него всегда находились другие дела.
Однажды она спала на своем насесте, а он заметил, что у нее из клюва течет белая жидкость. Каспар потыкал в нее карандашом, но она не проснулась. Он занервничал и побежал скорее наполнять кормушку кормом, менять вонючий грязный гравий и зеленую от тины воду.