Выбрать главу

Птицы сидят на гнезде с яйцами в крапинку, но взлетают при звуке их шагов. Заяц и горностай жмутся к скалам, а лемминги вовсе затаиваются. Каспар протягивает руку и пытается позвать зверей. Но они убегают и теряются среди поросли.

— Что я такого сделал? — шепчет Каспар.

Он высовывает язык и пробует на вкус каплю весеннего дождя. На вершине горы Руск достает свой компас и золотую рамку. Он держит рамку перед собой на вытянутой руке и смотрит на ледник вдали.

У Софии, наверно, никогда не было таких огромных пирогов. Руск жует свой кусок и все никак не может прожевать. София болтает себе, как будто его уже все забыли и похоронили. На ней платье в цветочек, от нее пахнет духами. Когда Каспару удается прорваться сквозь ее болтовню, он извиняется и говорит, что они нашли в горах останки ягненка. София опускается на стул и отводит взгляд. Когда она вновь поворачивается к ним, она очень бледна, а глаза смотрят дико.

— Да, именно так, — шепчет она.

Руск все еще чавкает, а Каспар уже помогает ему встать и выйти. Лэрке стоит на некотором расстоянии от дома и смотрит на них, а Руск смотрит в другую сторону. Лэрке убегает домой. София и Каспар некоторое время глядят друг на друга. Ее лицо складывается в осторожную улыбку, а их тела раскачиваются взад-вперед.

На то, чтобы прибрать свинарник в квартире, уходит много вечеров. Теперь Руск только и знает, что лежать под одеялом, и совсем не глядит на зеленую весну. Если он не в постели, то он стоит в кухне, отпаривает наугад взятые письма, делает вид, что читает их, и снова заклеивает конверты. Каждый день он тащит с собой на гору много килограммов всяких приборов, бинокли, компасы, фотоаппарат, угломеры. Потом он стоит на вершине и до одури щелкает фотоаппаратом.

От Руска пахнет плесенью, лицо у него желто-серое, а борода длинная и спутанная. Каспар пробует побрить его, ведь почтальон должен выглядеть солидно. Руск отпихивает Каспара, как будто тот собрался зарезать его опасной бритвой.

— Тут ничего не попишешь, — говорит София, она переживает за Каспара, — почтальона, который всю жизнь ходил на эту гору, не отправляют в дом престарелых. В один прекрасный день он просто исчезает.

— Руск еще не настолько старый, — сердито говорит Каспар.

Каждый вечер Каспар подстригает ягненка, чтобы он был похож на обыкновенного. Он опускает плечи и почти забывает, что животное пусто внутри. Ягненок моргает глазами и скачет у ног Каспара. Он слышит, как блеют овцы в городке, и ему хочется к ним.

Когда Руск постепенно отходит на задний план, Лэрке начинает обращать больше внимания на Каспара. Он каждый день машет ей рукой, и они обмениваются общими фразами. Хотя Лэрке чуть бледна, ей, наверное, хорошо. Во всяком случае, она потолстела. В воображении Каспара она играет бодрые менуэты, так что он забывает все горести и хорошо спит по ночам. Он занимается с ней любовью, покуда весна набирает силу и становится все неистовее. Им никто не мешает, они вдвоем — только Каспар и Лэрке.

Руск заходит в его комнату со стремянкой под мышкой. Он взбирается по ней, снимает портреты прежних почтальонов и раскладывает по порядку на письменном столе. Вечер за вечером он сидит и смотрит на них.

Как-то Каспар сидит на крыльце у Софии и пьет послеобеденный кофе. Из-за туч выглядывает солнце, и София развернула летний зонтик — ради Каспара. Руск сидит чуть поодаль и смотрит на гору. Вдруг он резко встает и уходит. София качает головой и продолжает себе болтать. Не проходит и пары минут — Руск уже превратился в красную точку на склоне горы. Каспар роняет чашку, она разбивается о каменные ступеньки вдребезги. Он бежит, свистит и кричит, а София остается.

На вершине горы Руска нет. Каспар бежит дальше по тропинке и кидает камнями в птиц за то, что они так сладко поют. Руска нигде нет, — он и не смог бы зайти так далеко. Он взбегает обратно на вершину: может, оттуда он заметит его?

Фотоаппарат Руска блестит в траве, оттуда следы уводят по направлению к леднику, который мерцает, как мертвый холодный алмаз. Каспар идет по следам Руска в неизвестность, но они становятся все менее и менее отчетливыми, хотя грязь и густеет. Ему приходится повернуть назад.

София до сих пор сидит на крыльце и судорожно сжимает свою чашку.

— Руск пропал, помоги… ты же знаешь гору.

— Он ушел. Почтальоны, когда им настает время умереть, идут к леднику, так всегда было.

У нее на глаза наворачиваются слезы.