Староста повернул было к огороду, чтоб проверить свой тайник, но тут же остановился: в ворота кто-то застучал — нетерпеливо, часто.
— Открой, хозяин, черт бы тебя взял! Быстрее!
Ягнус побежал к воротам.
— Это вы, пан капитан? — Он узнал Золтана Фекете и обрадовался. Значит, не все еще потеряно — свои рядом!
— Да быстрее, что ты возишься?! — В голосе капитана зазвучали такая тревога и ужас, что Ягнус вздрогнул.
— Что ж это такое, пан капитан? — открывая ворота, спросил он. — Неужели навсегда уходите? — Староста надеялся услышать что-нибудь утешительное.
Но Фекете, тяжело дыша, сердито перебил его:
— Разговоры вести мне некогда. Коня, староста, давай. Быстрее! У, гады! Отступать вздумали! Половина роты к русским сбежала! В своего офицера стреляли, подлецы! Перебью всех, всех!!! — неистово кричал капитан.
— Маричка, ползи к дыре. Скажи им, пока один хортик появился… — зашептал Мишка.
Девочка тихо, незаметно исчезла.
— Чего стоишь? Коня давай! — еще громче, настойчивей закричал Золтан. — Красные кругом, а тут еще свои… Ты слышишь, они догоняют меня!
И правда, в другом конце села послышались свист, топот, крики. Солдаты решили покончить с ненавистным, жестоким офицером.
Страх капитана током пронзил и Ягнуса. Значит, точно, Советы близко! А тут еще и свои грызутся! Все! Одно спасение — бежать. Он не отдаст последнего коня. Нет! И так почти всех лошадей забрали отступающие войска. Остальных батрак угнал в надежное место. Остался один гнедой, и Ягнус сам убежит.
— Не дам, не могу! — Он стал в проеме двери сарая, расставил руки, загородил вход.
А топот и свист уже ближе.
— Давай коня, тебе говорят! — не своим голосом закричал Фекете. — Убью!
— Не могу! Что, по-вашему, я должен оставаться? — истерически закричал и староста.
— Не рассуждать!!! Я сам возьму!
Раздался выстрел. Хриплое дыхание. Топот лошади…
Потом послышались улюлюканье, крики. Беспорядочная стрельба. Затем все стихло.
— Что ж это? — еле выдавил из себя Мишка. Он не мог говорить. Язык точно онемел.
Дмитрик тоже молчал. Его рука так крепко сжимала руку друга, что, казалось, их пальцы срослись.
Нет! Этот страх не был похож на тот, когда свистели пули там, на берегу Латорицы, падали рядом осколки от бомб. Что-то другое, страшнее, сковало все тело.
«Как же это так? — проносилось в голове Мишки. — Они ж вместе ели хлеб за одним столом, пили… И вдруг… Они ж свои!.. Да разве в своего стреляли бы дедо, Юрко, он, Мишка?.. Никогда, никогда!»
— Свой в своего… Как волки, — наконец прошептал пастушок. Он слышал, как стучат у Дмитрика зубы, и понимал его страх.
— В… волки. Я давно узнал, что они волки. Еще з… зимой! — сказал Дмитрик.
Вдруг заплакала сова — это дедо прокричал, как условились.
— Пошли домой. Все готово, — с облегчением сказал Мишка.
Вскоре их догнала и Маричка.
— Йой, божечки! Вы живы? Вас не убили? — Она быстро ощупала протянутыми вперед руками голову Мишки, потом — Дмитрика и успокоилась. — А я думала, я боялась… То во дворе стреляли? В вас?
— Нет, они свой в своего…
— Они бы еще не так стреляли, — не поняла Маричка. — Знаете, сколько они там ружьев припрятали. Целый воз нагрузили! Я видела. И ящики с яблоками. И зачем?
— То не яблоки, а, наверно, гранаты, — тихо сказал Мишка. — Бросишь, а она ка-а-ак бабахнет!
— Ишь звери! Чего припрятали!
Домой не расходились. Постелили на полу, как наказывал дедо, чтоб случайно шальной пулей не убило. Казалось, конца-краю не будет этой ночи, полной страха и тревожных ожиданий.
Воя, проносились над селом мины и снаряды и ухали где-то за Латорицей. То и дело в воздух взлетали, точно огненные мячики, пылающие ракеты. И тогда окна будто зажигались. Вдруг с противоположной стороны села послышалась частая неумолкающая стрельба. Мишка прильнул к стеклу:
— Партизаны стреляют! Может, и дедо там?!
«Только бы с ним ничего не случилось!» — с тревогой подумал мальчик. Дети молча прислушивались, стоя у окна.
— Глядите! Небо вон красное какое, будто волшебный цветок расцвел! — прошептала Маричка.
В горах все сильнее грохотали взрывы.
— А бахкает, как тот волшебный пистоль Довбуша, — добавил Мишка.
И вспомнился детям учитель Палий. С какой он верой говорил тогда: «Мы прогоним всех врагов с Карпат, потому что идет нам на подмогу Красная Армия. Легенда сбудется…» Вот и сбывается легенда. Отступают враги, бегут. «Но нигде им не скрыться от народной мести, как от волшебной пули», — будто наяву услышали они голос учителя.