– Не рановато ли, Док? – спросил Мастерсон.
– Я привык мерить завтрак стаканами, – ответил Холидей. – Отвыкать, будь уверен, не собираюсь. Кстати, – спросил он после паузы, – как себя чувствуешь?
– В голове туман.
– Туман?
– Плохо соображаю. Но это скоро пройдет.
Несколько минут они просидели молча, потом вернулся горожанин, которого Холидей отправлял за покупками, и Мастерсон принялся одеваться.
– Шмотки с виду дерьмо, а сидят на мне еще хуже, – пожаловался он.
– Если предпочитаешь ходить голым, верни мои двадцать долларов и ни в чем себе не отказывай, – проворчал Холидей.
– Ладно-ладно, – скривился Мастерсон, – сойдет на пока. Надо сходить в отель за сменой вещей. А где, черт возьми, револьвер и трость?
– У Джеронимо.
– Верно, – кивнул Мастерсон, – я помню, как сдал оружие. – Тут он нахмурился. – Однако трость-то я при себе оставил.
– Она там же, где и лошадь.
– Хорошо, и где лошадь? Возле отеля?
– Тоже у Джеронимо.
– Не хочешь же ты сказать, что я вернулся в город на своих двоих!
– Нет, – покачал головой Холидей, – не на своих двоих, Бэт.
В этот момент в салун вошел Уайетт Эрп.
– Мне тут доложили, что кое-кто напился до беспамятства, – с улыбкой произнес он, – и в чем мать родила пошел гулять по улице.
– Все вопросы – к нему, – Мастерсон ткнул большим пальцем в сторону Холидея. – Я ни черта не помню.
– Слушаю, – с улыбкой обернулся к Холидею Эрп.
– Джеронимо заколдовал Бэта.
– Как именно?
– Мы уже хотели покинуть лагерь апачей, выяснив предварительно, что те не нападали на Эдисона – Джеронимо клянется в этом, – однако нас задержали его молодцы. Одного Бэт укокошил.
– Прямо в лагере? – нахмурился Эрп.
– Выбора не оставалось, – ответил Холидей и, помолчав немного, сказал: – Джеронимо знает английский лучше, чем мы думаем.
– В каком смысле?
– Он понял, что означает прозвище Бэта, – пояснил Холидей. – В наказание за убийство Джеронимо заколдовал его: каждую ночь от заката до рассвета Бэт будет превращаться во всамделешнюю летучую мышь.
– Да ты врешь! – возмутился Мастерсон.
– Я сам все видел, – осадил его Холидей, – и могу доказать. Такой здоровенной мыши я в жизни не видывал: размах крыльев футов шесть или семь. Обратившись, ты и потерял одежду, затем полетел в сторону города. Думаю, даже в обличие мыши ты сохраняешь в себе что-то от человека, и твоя человеческая часть подсказала, куда лететь. Не знаю, где и даже как ты приземлился, нашли тебя уже на рассвете. К тому времени ты снова обернулся собой… разве что остался гол.
– И ты поверишь в эти сказки, Уайетт? – негодующе спросил у маршала Мастерсон.
– Док еще ни разу не соврал мне, – пожал плечами Эрп, – и если уж индейские шаманы умудряются сдерживать белых к востоку от Миссисипи, то почему бы самому могущественному из них не превратить человека в летучую мышь? Знаешь, – обернувшись к дверям, произнес он, – когда я подходил к салуну, один фермер пожаловался, будто что-то задрало у него корову… Волков у нас тут много лет как не водится, да и койот на такое неспособен.
– Бэт говорит, что не голоден, – припомнил Холидей, – и, кстати, ковбой утверждает, что корову обескровили. Не знаю, как выглядят вампиры, но помню, чем они питаются.
– Что за бред! – прорычал Мастерсон.
– Это легко проверить, – предложил Эрп. – Нед Бантлайн как раз оснастил нашу тюрьму решетками из сверхпрочной латуни. Запрем тебя в камере часа за два перед закатом, и если ты останешься собой после захода солнца – отпустим сразу и на месте. Если же нет, то утром освободим, однако станем запирать тебя в клетке всякую ночь, пока не придумаем, как быть. Если ты в обличие вампира проголодаешься, а поблизости не окажется годной скотины, ты можешь наброситься на человека. Тебя придется убить.
– В жизни так не бывает, – пробормотал Мастерсон. – Нализался я, и точка.
Холидей достал из кармана сюртука платок и протянул его Мастерсону.
– Это еще зачем?
– Я подумал, ты захочешь утереть кровь с подбородка, – ответил дантист.
8
– Ты ему веришь? – спросил Эрп.
Они с Холидеем так и сидели в задней комнате в «Ориентале», уминая состряпанные барменом сэндвичи.
– Джеронимо обманывать нас прока нет, Уайетт, – ответил Холидей. – Этот старый дьявол мог посмотреть нам прямо в глаза и сказать: «Да, это я приказал своим людям напасть на Эдисона», – и что бы мы тогда сделали?
– Римский Нос? – вслух подумал Эрп и тут же покачал головой. – Нет, он, черт его задери, слишком далеко отсюда.
– Я бы не спешил списывать его со счетов, – предупредил Холидей.