— Стул тоже был хрупким и ранимым, — иронично напомнили мне с смешинками в льдистых глазах.
— Будь ты со мной мягче и аккуратнее, умерла бы от скуки. Да и вытерпеть меня и ни разу не попытаться пристукнуть, это каким терпением надо обладать, а…
— Вот и не будем нарушать традицию, вали на пассажирское, Роджерс, — закончил обмен колкостями мужчина. Я надулась, буркнула, что иногда можно и уступить и позволить мне наслаждаться мелкими радостями жизни. Открыла дверцу автомобиля и плюхнулась на сидение. Проследила хмурым взором исподлобья, как Джеймс усаживается на водительское место этой красотки и заводит мотор. Грустно вздохнула. Нет реакции. Вздохнула ещё грустнее. Не помогло. Приготовилась к самому душераздирающему вздоху…
— Не старайся, — посоветовал Барнс с лёгкой усмешкой. — Я на это не поведусь.
— Нью-Йорк дурно на тебя влияет, — заметила я. — Улыбаешься, смеёшься. Или это все кэп? «Я так рад тебя видеть, Баки»! Звучит двусмысленно. А откуда взялось это «Баки»?
— Бьюкенен, моё второе имя, — коротко пояснил он, выкручивая руль на повороте при выезде с парковки. — Это сокращение.
— А можно и мне тебя так называть? — полюбопытствовала я и принялась произносить имя на все лады, пробуя его на вкус. На десятом разу меня наглым образом перебили и заявили, чтобы я звала его Джеймсом. — Почему?
Я кинула взгляд в окно, мы отъехали довольно далеко. Магистраль была почти пустой, что удивляло. Обычно тут пробки в любое время суток.
— Мне нравится, когда ты зовешь меня по имени, — сознался мой спутник, хмурясь. Видимо, это признание далось ему не легко.
— А мне нравится, когда ты зовешь меня Лией, — я улыбнулась. — Меня никто так не звал.
— И никто не будет, — мне подарили белозубый оскал, я непонимающе изогнула бровь. — Это моя привилегия. И если уж кто и прибьет тебя, это буду я.
— Хм, — много значительно протянула я, пряча улыбку в уголках глаз. — Заявляешь свои права на меня? Если хочешь, можем составить договор, что в случае чего пулю в лоб ты всадишь мне сам?
Мужчина сжал руль до побелевших костяшек правой руки и до скрипа бионики, всматриваясь в ленту асфальта, тянущуюся на километры вперёд. Кажется, я его задела.
— Прости, это нервное, — тяжело выдохнула. — Не контролирую, что болтаю.
— Ты всегда это не контролируешь, — автомобиль плавно свернул на обочину. Что происходит? Что он творит вообще? — Ты хотела серьёзный разговор? — кивнула в ответ. — Ладно. Я начну. Я не хотел быть твоей нянькой. Поначалу ты меня сильно раздражала. Потом я начал привыкать к тому, что ты рядом и не отстанешь просто так.
— К чему ты ведешь? — вставила я слово в его отповедь.
— Мне спокойнее, когда ты в поле моего зрения. Мне нравится тебя касаться и разговаривать с тобой, — мужчина повернулся ко мне. Льдисто-серые глаза опасно сверкнули в темноте. Почему-то мне захотелось вжаться в угол и не высовывать носа. Однако я выпрямила спину и чуть приподняла подбородок. Бояться? Ну уж нет.
— «Но»? — подсказала я. В горле пересохло, сердце сделало кульбит и ухнуло куда-то вниз. Видимо, решило погостить у желудка. Всегда есть какое-то «но».
Было бы очень глупо лгать себе в том, что Джеймс мне безразличен. Меня тянет к нему. Чем он ближе, тем сильнее понимаю, что он для меня наркотик. Все началось, когда он позволил держать себя за руку. Со временем мне стало этого мало. Любой наркоман нуждается в дозе. Я — не исключение.
Барнс какое-то время следил на сменой выражений моего лица во время мыслительного процесса. Я лихорадочно строила цепочку возможных событий. Ничего толкового не придумывалось и от этого становилось не по себе.
Мужчина покачал головой, поймав полный безысходности взгляд, и заправил мне прядь за ухо. Поддался чуть вперед. Я попыталась дернуться назад, но не успела. Джеймс зарылся пальцами в мои волосы на затылке, чуть сжимая их у корней, и не дал мне возможности отодвинуться. Я замерла, не знаю, куда девать взгляд. И не нашла ничего лучше, чем уставиться ему в глаза. Оплошность осознала лишь, когда начала тонуть в серых с голубыми искорками омутах. Мой личный лондонский туман в Америке.
Я не знаю, сколько мы так просидели, не шевелясь. Забывая дышать, я ощущала его горячее дыхание на своем лице. Друг к другу мы потянулись одновременно, встречаясь губами в поцелуе.
Барьеры рухнули. Мужчина притянул меня бионикой за талию к себе ближе, я обвила руками его шею. Я буквально слышала грохот, с каким упала стена между нами. Стена здравого смысла, логичности и самовнушений, что это ошибка.
Ошибкой было бы сдерживать себя.
Запах его кожи, настойчивые губы сносили крышу, и та, шурша черепицей, помахала мне ручкой. Жар и острота ощущений заставляли льнуть к Джеймсу сильнее и с таким же пылом отвечать на поцелуи, отзываться на прикосновения.
Безумие тянулось вечность длительностью в несколько минут. И ужасно не хотелось, чтобы оно прекратилось.
Он провёл кончиком языка по моей нижней губе, зализывая крошечный прокус, который сам же сделал, дразня. Я чуть приоткрыла рот, позволяя ему хозяйствовать, чем он и воспользовался.
Мы опомнились, когда я весьма недвусмысленно сидела на коленях Джеймса, упираясь поясницей в руль.
Тяжёлое сбившееся дыхание, блестящие потемневшие до стального оттенка глаза и покрасневшие от поцелуев губы выдавали его с потрохами. Барнсу понравилось то, что только что произошло.
— Это… — прошептал он.
— Давай просто посидим так минутку? — попросила я, проводя пальцами по шоколадным локонам, пропуская их через пальцы, наслаждаясь моментом. Коснулась губами скулы мужчины.
— Это больше не должно повториться, — закончил Джеймс. Внутри что-то оборвалось. Я выпрямилась, как натянутая струна.
— Что? .. — выдохнула я, изумленно вглядываясь в его лицо, застывшее, словно маска.
— У меня нет чувств к тебе, — добил меня он, — только физическое влечение. Обычная физиология, ты на данный момент единственная женщина в моём окружении, а у меня давно не было секса. Так что не выдумывай не существующего.
— Но… Но зачем тогда ты подпустил меня к себе так близко? Почему не выгнал, когда я впервые уснула рядом?! Зачем все это было?! — я еле сдерживала истерику и желание устроить мордобой.
— Чтобы ты доверяла мне, — коротко ответил Зимний солдат. Расчётливый мерзкий тип, играющий чувствами ради своей выгоды! Как я сразу не поняла, что этот тактик-профессионал делал все, чтобы облегчись себе задачу по охране моей особы?! Присматривать за существом, доверяющим тебе, гораздо проще! А я такая дура! Повелась так легко.
Я ещё покажу ему «доверие»!
— А ты продумал все на несколько шагов вперёд? — я сжала кулаки, вгоняя ногти в ладони. Боль вернула трезвость рассудку.
— Этого я не планировал, — честно ответили мне. — Сорвался. Будь добра, вернись на сидение.
Ненавижу! Ненавижу этот спокойный холодный тон!
Я перелезла на пассажирское кресло, не удержавшись и мстительно пнув Барнса коленом в бок. Он ещё не знает, что обиженная и отвергнутая женщина гораздо опасней любой ГИДРЫ.
С другой стороны — на что я вообще надеялась? Нет, я особо не помышляла о Джеймсе как о мужчине, больше как о друге. Но все же было глупо даже на миг представить, что у нас что-то получится.
Всю оставшуюся дорогу в автомобиле висела звонкая неловкая тишина. Зимний солдат был спокоен как удав, я же — мрачнее Дракулы. Не хватало только персональной грозовой тучки и дождика.
— Налево, — кратко скомандовала я. Барнс крутанул руль. — У следующего дома остановись, — подчинился.
Дождавшись, пока машина затормозит, я распахнула дверцу и выбралась наружу, вдыхая прохладный ночной воздух. Вдалеке нестройно завыли собаки в приюте. Можно мне с ними поскулить? Такой жалкой я себя ещё никогда не чувствовала.
135 дом по Краун-хайтс встретил меня воспоминаниями. На втором этаже располагается моя первая личная жилая площадь. Именно в эту квартиру нас вместе с Джессикой заселили при поступлении на службу. Я не была тут два года, а после смерти подруги вообще старалась избегать Бруклин.