– Догадался, – ответил Бёртон. – Всего-навсего. – Он осторожно снял ногу с камня, словно рядом была зверюшка и он боялся ее спугнуть. – А ты у него ночью увел, верно?
– Угу, – нехотя буркнул Маст.
– Я догадался. Ловко. Тут еще смелость нужна.
– Чего тебе надо? – отрывисто спросил Маст, не клюнув на лесть.
– Поди сюда, сядь.
– Нет.
– Поди сюда. Я хочу с тобой просто поговорить. Хочу сделать тебе предложение, – сказал Бёртон. – Больше ничего. Насчет твоего пистолета.
Маст чуть не взвыл.
– Не хочу я никаких предложений насчет пистолета! Никаких не хочу предложений. Хочу, чтобы меня оставили в покое. Чтобы меня и мой пистолет оставили в покое, больше ничего не хочу.
– Не буду я выманивать у тебя пистолет, – сказал Бёртон, – иди сюда. Слушай, я сказал хоть слово про твой пистолет? Я знаю про твой пистолет с тех пор, как нас закинули на эту паскудную позицию, так или нет? А я хоть раз велел тебе сдать его или еще что-нибудь? Сказал тебе про него хоть слово, а?
– Нет, это верно, – нехотя ответил Маст.
– Так иди сюда, сядь, елки зеленые, – сказал Бёртон. – Не умрешь ты, если меня послушаешь. Не умрешь ты от разговора.
– Да не хочу я про него разговаривать, – сказал Маст, однако к камню вернулся. – Я и думать-то про него не хочу. Все ко мне лезут с этим пистолетом. Кто украсть хочет, кто выманить, кто еще чего. Не хочу я о нем разговаривать, думать не хочу, драться из-за него не хочу, ничего не хочу. Хочу, чтобы меня оставили в покое. Неужели это так много? Скажи?
– Сядь, – сказал Бёртон.
Маст сел.
– Только ничего не говори. Выслушай меня, –сказал Бёртон. – Не отвечай, сперва выслушай. Больше от тебя ничего не требуется. Не умрешь ты от этого. Ладно?
– Ладно, – сказал Маст.
– Ладно. Значит, так. Вот мое предложение, – сказал Бёртон. Он нерешительно замолчал, и лицо у него опять стало смущенным. – Понимаешь, за последние дни я много выиграл в покер, – пояснил он для начала и тут же взял быка за рога: – Вот мое предложение. Я дам тебе сто пятьдесят долларов. И возьму в охранение.
– За пистолет?
– За что же еще? Конечно, за пистолет.
Маст слушал, но рядом с такой щедростью слова теряли смысл.
– В охранение? – ушибленно повторил он.
– Ну да. Я это могу. Мне только сказать лейтенанту, что один из ребят не справляется, и попросить замену. Тебя на его место.
– Да... а... – по-дурацки протянул Маст. Это было потрясающее предложение. Полтораста долларов – почти пятимесячное жалованье рядового первого класса. – Хотя, – вырвалось у Маста как бы в ответ себе, – что толку от денег? На что их потратишь, кроме покера? За неделю все и проиграю.
– А ты заначь, – посоветовал Бёртон. – Похоже, что через месяц или два нам опять начнут давать увольнительные. Будет с чем поехать в город.
– Да... А если не будут давать увольнения?
– Ну, допустим, не будут. Но от охранения моего нос воротить не стоит, ты уж мне поверь.
– Да. Я знаю. Все туда хотят, – задумчиво сказал Маст. – Только почему, – спросил он немного погодя, – почему ты не предложил этого раньше? Когда набирали? Почему только сейчас?
На лице у Бёртона опять мелькнула нерешительность и смущение. Он пожал плечами.
– Мне надо было рассчитаться с ребятами за кое-какие услуги, – кратко объяснил он.
– Разве это честно? – сказал Маст. – Взять человека, а потом вышибить?
– А почему нет? За услугу рассчитался. Я же взял его.
– Откуда я знаю, что ты со мной так же не сделаешь?
– Слушай. Давай начистоту. Давай я тебе объясню, – настойчиво сказал Бёртон. – Я бы никогда не выгнал человека ради своего интереса или выгоды. Кого я выгоняю – его надо выгнать. Работу делает кое-как, всю дорогу сачкует. А я не вижу, почему мне не попользоваться, если в делах у меня порядок. То же самое с тобой. Будешь плохо работать, и тебя вышибу. Будешь хорошо – останешься. – И однако, несмотря на безупречную логику этого рассуждения, Маст заметил, что лицо у него слегка смущенное, как будто Бёртон еще не вполне себя убедил.
– Почему всем нужен мой пистолет? – чуть ли не жалобно сказал Маст.
– Всем – а тебе он зачем нужен? – спросил Бёртон.
– Сам не знаю. Наверно, из-за этих самурайских сабель. У меня предчувствие... Очень сильное предчувствие... Что когда-нибудь он спасет меня от сабли. А я хочу спастись. Мне с ним... ну, спокойнее.
– Ну и другие думают, как ты, можешь спорить, на что хочешь, – сказал Бёртон. – Не проспоришь – проверено. Ты же видел – у старшины тоже пистолет, кроме винтовки. И у старика Пендера.
– У сержанта Пендера пистолет с той войны.