— Я все пытаюсь понять, мистер, — произнес он, — с чего это вы тут грубите.
Если он и был инквизитором, то не из самых сообразительных.
— И не пытайтесь, — ответил я. — Все равно не получится. Сам пробовал.
— Мой вам совет — ступайте домой и попробуйте еще раз. Вернетесь, когда научитесь извиняться. Не раньше.
— Вряд ли вы ждете извинений, глядя в зеркало, — заметил я. — Хотя вряд ли вы понимаете, что я имею в виду.
Я дал ему переварить последнюю фразу — это определенно должно было занять его на некоторое время.
— Так и запишите, — повторил я девице. — Я буду вовремя, постарайтесь, чтобы и доктор не опоздал.
Я повернулся к двери, оставив последнее слово за собой. Костюм не стал меня удерживать.
Спускаясь в лифте, я еще раз проиграл в уме всю эту сцену. По обыкновению я был неотразим в общении с девицей, хотя на деле это меня не трогало. С прекрасным полом я находился в состоянии перманентной войны. Лучше бы они меня ненавидели: если я начинал им нравиться, это все равно ничего не меняло. Меня нельзя назвать мужчиной. Это все проделки Делии Лаймитри, и этого я ей никогда не прощу. Если она, конечно, когда-нибудь заявится просить прощения.
Мы с Делией Лаймитри подверглись одной из этих теоретически обратимых операций, в результате которых вы меняетесь с кем-то нервными окончаниями, так что можете испытать ощущения женщины — если вы мужчина — и наоборот. По замыслу — классное развлечение. Оно и было бы классным развлечением, не исчезни Делия Лаймитри прежде, чем мы успели пройти обратную процедуру.
Она даже записки не оставила. Я так и не узнал, довело ли ее обладание пенисом до сумасшествия или до самоубийства, или же, напротив, настолько понравилось, что она отказалась возвращать его. Все, что я знал, — это то, что мои мужские ощущения до сих пор оставались у нее, а у меня… ну, вам ясно, с чем она оставила меня. Внешне это все еще казалось мужскими причиндалами, да и, с точки зрения партнера, функционировало как положено, вот только все мои ощущения соответствовали женским. Врачи предлагали мне искусственный мужской комплект, но мне-то нужны были только мои собственные нервные окончания — те, что Делия использовала (или не использовала) Бог знает где. Рано или поздно я ее отловлю и отберу то, что принадлежит мне по праву, но до тех пор я решил воздерживаться. Ничего. Все равно я предпочитаю порошок.
Короче, я спускался в вестибюль, вполне довольный собой и тем, как я разделался с этой парочкой наверху, особенно с Костюмом. Вот тут-то два мордоворота из Отдела шагнули ко мне с двух сторон и крепко схватили за руки.
— Шел бы ты домой, болван, — сказал тот, что слева. — Мы пошлем кого-нибудь переговорить с тобой. А пока сиди и не рыпайся.
— С твоей стороны было ошибкой приходить сюда, Меткалф, — произнес другой. Он нацелил на мой карман магнит, и я услышал, как прибор пискнул. — Пятнадцать единиц кармы, калоша. Чтобы остудить твой пыл.
Я сунул руку в карман и стиснул пальцами карточку, словно это могло ее сберечь.
— Пятнадцать единиц — не многовато ли? У меня ведь лицензия, ребята.
— Ты не показывал ее тем, наверху.
— Этому вашему парню? Ну да, у него в мозгу целых две извилины…
Тот, что справа, ухватил меня за воротник и попытался ударить по лицу. Я дернулся, но по зубам все-таки схлопотал.
— Не задавай вопросов нам, тупица. Мог бы и сам сообразить. — Они толкнули меня к выходу и вышвырнули сквозь вращающуюся дверь. — Проваливай.
Прижав руку ко рту, я вылетел на улицу. Навстречу мне двигалась пожилая обращенная такса. Дверь подхватила ее и швырнула в вестибюль. Такса приземлилась на ковер прямо перед инквизиторами, и когда я оглянулся, они как раз помогали ей подняться на ноги. Славное зрелище. Я обогнул дом и подошел к машине. Рот болел, но крови на руке не было, только слюна.
До встречи с доктором Тестафером оставалось два часа, а я все еще не знал, о чем буду его спрашивать. Собственно говоря, у меня и клиента-то пока не было. Что еще? Да, дома меня могут ждать инквизиторы, да и в офисе тоже.
Зато мне удалось сбросить балласт из пятнадцати лишних единиц кармы.
Глава 4
Поначалу Стенхант нанял меня следить за его женой. Теперь-то я гадал, служило ли это только прикрытием, должно ли было мое подглядывание обеспечить чье-то алиби, а может, меня держали за дурачка задолго до того, как от меня потребовали рукоприкладства, а я отказался. Так или иначе, после недели слежки я мог считаться эдаким экспертом по объекту наблюдения. Они со Стенхантом разошлись совсем недавно, так что токи между ними были еще сильны — я хотел сказать, тогда, когда Стенхант еще мог генерировать хоть какие-то токи. Сейчас это можно охарактеризовать однозначно — короткое замыкание. Вот интересно: каково теперь этой леди в полной темноте? А может, она сама обрезала провода?