— Послушайте, — вздохнула она. — Все, что я могу, — это рассказать вам то, что мы имеем. Ваши сведения не укладываются в версию.
— Так что у вас за версия? Я так и не знаю ее.
— Энгьюин угрожал в письме, что будет преследовать Стенханта. Вот он и поехал за ним в «Бэйвью» и убедился, что тот встречается там с его сестрой. Та это от него скрывала. Однако это случалось и раньше, иначе откуда же у нее ребенок? Энгьюин потерял голову и убил Стенханта. Это объясняет все, в том числе и нежелание Пэнси защищать брата.
Признаюсь, что на миг это ошеломило меня. Это было первое внятное объяснение, которое я слышал, и это включало в себя почти все, что я копил в своей памяти. Я бы даже согласился с этим, если бы не цеплялся так за свою идею, что Челеста, а не Пэнси является матерью башкунчика. И потом, Энгьюин не мог быть убийцей. Он так и не доказал мне этого, но убивать он не умел. Я готов был поручиться за это жизнью. Черт, да я уже поручился.
— А как быть с овцой?
— За исключением отпечатков пальцев Энгьюина, у нас нет на него ничего. Возможно, вы сможете снять с него это обвинение.
— Он напоролся на это случайно и сразу же бросился ко мне, — сказал я и сразу же сообразил, как абсурдно это звучит. — Он не совершал этого, Кэтрин. Поверьте мне. Это так просто.
— Иногда простое и означает правильное. Боже, Меткалф. Что я делаю? Мне надо было вести вас в дом или отпустить — что угодно, только не сидеть здесь и подвергаться вашему идиотскому допросу. — Она нахмурилась. — Не судите меня, ладно? Вы ведете свое следствие, я — свое. Я разрешила вам задавать мне вопросы и только. Не пичкайте меня вашими эксцентричными версиями.
Я отвернулся, злясь на себя. Сам хорош: сижу с двадцатью пятью единицами кармы и разговариваю с инквизитором. Дурак, да и только.
— Извините, — сказал я. — Я постараюсь быть профессиональнее. Что вам известно про парня по имени Фонеблюм?
— Я не знаю такого имени.
Я подумал, не открыть ли мне снова дверцу, чтобы зажегся свет, но не стал этого делать.
— Он по уши в этом деле. Корнфельд точно знает его — упоминание этого имени в его присутствии обошлось мне в двадцать единиц кармы. Мне показалось, что он старался не дать Моргенлендеру узнать что-то.
— Моргенлендер — клоун, — сказала она. — Он взялся за это слишком горячо. Он все время связывался с Центральным Отделом. Рядом с ним все старались помалкивать.
Я положил руки на приборную доску и вспомнил, что они у меня разбиты.
— Моргенлендер считал, что дело не ограничивается этим, — сказал я. — Он старался не дать свернуть его.
— Я знаю. Он хорошо поработал до тех пор, пока не подвернулась эта овца.
— Жаль.
— Вам, должно быть, очень жаль.
Я ухмыльнулся.
— Моргенлендер здорово облегчал мне жизнь. Он звал меня длинноносым. Не думаю, что он видел во мне отбросы инквизиции.
Она молчала. Я решил, что она ждет, пока мне надоест спрашивать.
— Где вам сейчас положено быть? — спросил я. — Дежурить в вестибюле?
— Я не на дежурстве.
Это могло бы звучать ободряюще, не произнеси она это так нейтрально. Я хотел, чтобы в этом деле она была на моей стороне, а если покопаться в собственных чувствах — чего я не делаю никогда, — я хотел и большего. Но большего не происходило. Она свела мою страсть к профессиональному интересу, и это беспокоило и ее. Если она и почувствовала что еще, то хорошо это скрывала.
Что-то в потоке слов из динамика привлекло мое внимание. Мне показалось, я услышал фамилию Стенхант. Должно быть, Кэтрин тоже услышала, поскольку она добавила громкости.
Диспетчер диктовал адрес секс-клуба в центре и добавил что-то насчет убийства. Я навострил уши, но он переключился на другие сообщения. Я посмотрел на Кэтрин, а она посмотрела на меня.
— Возможно, нам стоит посмотреть, — сказал я.
— Возможно, мне стоит посмотреть, — возразила она. — Вам надо держаться в стороне, поймите.
Я улыбнулся.
— Все равно я поеду туда на своей машине, так зачем же зря переводить бензин?
Она вздохнула и завела мотор. Всю дорогу мы молчали. Это дало мне возможность пофантазировать, будто мы просто катаемся, возможно, едем в театр или в ресторан, а может, на ночь за город. Я закрыл глаза и позволил этим мечтам унести меня, пока она вела машину, но все эти мысли разом вылетели у меня из головы, стоило нам затормозить у входа в секс-клуб среди сирен и мигалок инквизиторских машин.