Овечка вздрогнула, хотя это могло ничего и не означать. Я не Айболит.
- Я видела его однажды, - проблеяла она.
- Он заходил сюда?
- Да.
- Вы выходите в город, Дульчи?
Она пожевала губами.
- Не очень часто.
- Здесь, должно быть, совсем одиноко, - предположил я.
- Я не имею претензий к Гроверу, если вы это хотели сказать. Я вполне счастлива здесь. Будь по-другому, я бы ушла.
- Конечно. Говорит ли вам что-нибудь имя Денни Фонеблюм? Доктор Тестафер не захотел обсуждать эту тему, и я подумал: а вы его случайно не знаете?
- Боюсь, что нет.
- Это уже любопытно, - заметил я. - Именно так отреагировал доктор Тестафер. Стоит только упомянуть Фонеблюма, и все как один боятся, что его не знают. Чего боитесь вы, Дульчи?
Ее глаза расширились, и из горла вырвался странный звук, этакое сдавленное блеяние.
- Я... мне не следовало говорить с вами. Гровер будет сердиться.
- Вам не приходилось видеть этакого крутого кенгуру по имени Джой Кастл? Он работает на Фонеблюма, по крайней мере работал вчера.
- Нет, - это она произнесла твердо. Похоже, она была счастлива хоть раз ответить правду.
- Ладно. Давайте-ка зайдем с другой стороны. Тестафер беспокоился насчет пропажи бумаг из офиса. Вы можете сказать что-нибудь об этом?
- Ничего. - Она скинула шлепанец с левого копыта и с неестественной сосредоточенностью почесала бок, словно ее кусала блоха.
- О'кей, - сказал я. - Вы боитесь кого-то и не хотите говорить правду. Отлично. Я терпеливый человек, хотите верьте, хотите нет. Эта цепочка крепка, но не все ее звенья подогнаны друг к другу так, как вы с Тестафером. Так что мы обнаружим, что же скрывается за всем этим. - Я поздравил себя с удачным сравнением и прикинул, что сделать дальше. Я и наполовину не был уверен в том, что говорил, да и терпения мне на самом деле не хватает. Еще как не хватает.
- На Гровера оказывают давление, - неожиданно сказала овца. - Вы же понимаете, это не его вина. Ведь Денни Фонеблюм".
- Довольно! - послышался голос от двери.
Это, конечно, был Гровер Тестафер собственной персоной, и в руке он держал пистолет, нацеленный на меня. Электронный пистолет, стреляющий дротиками, и держал он его так, что вполне мог знать, как с ним управляться.
- Привет, доктор, - сказал я.
Овца молча тряслась в своем кресле.
Тестафер шагнул в комнату и захлопнул за собой дверь. Судя по всему, ему отлично удавалось перемещаться по апартаментам Дульчи на полусогнутых ногах. Доктор проковылял на середину и остановился под сгорбленным торшером. При таком освещении его лицо стало театрально-дьявольским.
- Встать! - скомандовал он.
- О'кей, - нехотя кивнул я.
- Вон!
Я улыбнулся Дульчи и, согнувшись, пробрался к выходу.
- Проваливай! - Он обернулся к овце: - Ты останешься, - голос его срывался.
Я взялся за дверную ручку.
- Одна загвоздочка, Гровер. Шли бы вы первым...
- Заткнись.
Ну что ж, я честно пытался предупредить его. Я открыл дверь, сделал шаг влево и прижался к стене.
- Черт! - выругался Тестафер.
Я смолчал. Ему пришлось сложиться пополам, чтобы пролезть через низкую дверь, и, как только пистолет высунулся на улицу, я ударил его так сильно, как только мог - то есть достаточно сильно. Потом я развернулся и отвесил ему правой снизу, чуть не сломав руку о челюсть. Жирная туша осела в дверях, но я ухватил его за шиворот прежде, чем он упал внутрь. Я прислонил Тестафера к стенке и потянулся за пистолетом, но моя правая рука никак не могла дотянуться до него, так что я просто отшвырнул его ногой на несколько футов. Пистолет упал и потерялся в густой траве.
Тестафер так и сидел, привалившись к стене, а я держал его за шиворот. На его лице отчетливо читались все пятьдесят лет жизни в страхе. Изо рта капала слюна. Мне его даже жалко стало, ей-богу.
- Зайдем-ка внутрь и побеседуем, - предложил я, хотя голос мой был едва слышен.
Он молча кивнул и побрел, шатаясь, к главному входу. Насколько я мог судить, Дульчи старательно выполняла приказ: из пристройки не доносилось ни шороха.
Покои Тестафера отличались несколько большим вкусом и значительно большими размерами. Гостиная была светлой и просторной, во всяком случае так казалось после апартаментов Дульчи. Одну стену целиком занимали полки со старыми журналами в ярких пластиковых обложках. В открытую дверь виднелась кухня, облицованная бело-голубой плиткой, а за ней - заднее крыльцо. Тестафер прошел на кухню и прополоскал рот над раковиной, поболтав воду во рту, словно дегустатор вино редкого урожая. Когда он сплюнул, я не заметил крови, но моя рука до сих пор здорово болела, хотя крови на ней я тоже не заметил.
Приведя себя в порядок, доктор вернулся в комнату и стал передо мной. За это время самообладание к нему вернулось.
- Садитесь, - предложил он, и я сея.
Стол между нами - срез древесного ствола, отполированный до зеркального блеска. На столе ничего, кроме маленькой серебряной шкатулки, и я не особенно удивился, когда он открыл шкатулку и высыпал на стол горстку порошка.
- Вы очень настойчивы, мистер Меткалф, - сказал он, и я почти увидел, как его язык шарит по зубам и деснам, оценивая ущерб.
Я решил перейти прямо к делу. Мне осточертело прощупывать людей с нулевым результатом.
- Мне надо поговорить с Фонеблюмом. - Я постарался, чтобы это прозвучало должным образом.
- Надеюсь, что смогу вам в этом помочь, - осторожно ответил он. - Вы действуете не так, как люди из Отдела.
- Стараюсь.
- Я должен предупредить вас, что вы превышаете свои полномочия.
- Одно из преимуществ моей работы заключается в том, что я сам устанавливаю пределы своих полномочий, - сказал я. - Кто такой этот Фонеблюм, что ему так подчиняются?
Тестафер наклонился и начал измельчать порошок ножичком с рукояткой слоновой кости. Он глянул на меня из-под бровей и снова уставился на порошок, рассыпанный по блестящей поверхности. Солнце светило прямо на стол, и, пока Тестафер стучал ножичком, в солнечных лучах парили облачка белой пыли.
- Почти всю свою сознательную жизнь я провел в поисках ответа на этот вопрос, - ответил он, махнув рукой. - Мне неуютно в городе. Я не люблю людей. Я люблю готовить и слушать музыку. - Он убрал нож в шкатулку - Мы живем в мире компромиссов. В идеальном мире Денни Фонеблюму не нашлось бы места.
Я кивнул, чтобы поддержать разговор.
- Нас познакомил Мейнард, и мне известно только то, что их отношения были необходимы Мейнарду, хотя не знаю почему. Видите ли, он обыкновенный грязный гангстер. Но он имеет долю в делах Мейнарда, и я обнаружил это слишком поздно.
- А в ваших делах?
- Нет, нет. - Тестафер еще раз осторожно подвигал челюстью. - Фонеблюм умеет манипулировать событиями и кармой в своих интересах. Он мог бы испортить мне жизнь, но не делал этого. Но доли в моих делах у него нет. Ни кусочка. - Он достал из шкатулки трубочку и склонился над столом.
- Вы назвали его гангстером - чем он занимается?
Тестафер перестал нюхать, но разгибаться не стал.
- Я не знаю.
- А кто знает?
Тестафер выпрямился и рассчитанными, аккуратными движениями врача поправил рукава. Его лицо оставалось красным, но в целом вид уже был значительно лучше.
- Наверное, сам Фонеблюм.