– О нет, нет! – воскликнула Люси. – Мне и дела нет до того, что думает лорд Ивер! Он не имеет права запретить мне выйти замуж за Артура, а если он такой подлый, что не станет выдавать Артуру деньги, то мы как-нибудь проживем на мои. И никто не упрекнет Артура за это, потому что, как только ему исполнится двадцать пять, он вернет мне все до последнего пенни, если посчитает нужным! Нам необходимо только согласие папы, то есть ваше, дорогая тетя!
– Вы его не получите! – отрезала мисс Тресилиан с непривычной для нее суровостью. – Подумай сама, милое дитя! Как ты можешь рассчитывать, что я допущу такую непристойность и поддержу брак, против которого решительно возражает человек, в чьих руках находится состояние Артура?
Элинор увидела, что ее слова достигли цели, и, не теряя даром времени, принялась расписывать Люси преимущества своего плана. Племянница слушала молча. Вскоре у мисс Тресилиан иссякли все аргументы, и она с облегчением выдохнула, когда Люси крепко ее обняла.
– Вы самая лучшая и самая добрая тетя на свете! – заявила девушка. – Я хорошо понимаю ваши чувства, честное слово! И ни за что на свете не попросила бы вас совершить то, к чему вы плохо относитесь. Я просто не подумала, насколько это для вас неприемлемо. Простите меня!
Воодушевленная мисс Тресилиан посоветовала племяннице не слишком преувеличивать и стала раздумывать над скорейшим воплощением в жизнь своих планов и над тем, что скажет ее требовательная старшая сестра, когда узнает, что она не вернется в Кэмден-Плейс, а надолго уедет за границу.
Люси не особо принимала участие в подготовительных хлопотах, которыми мисс Тресилиан была занята всю следующую неделю. Она также не выказала ни малейшего восторга по поводу предстоящих покупок. Зато и не произнесла ни слова против. По мнению Элинор, рассчитывать на большее было бы неправильно, если вспомнить, в каком угнетенном расположении духа пребывает девушка. Продумывая маршрут путешествия, мисс Тресилиан учла и вероятность того, что мистер Роузли захочет отправиться вслед за своей возлюбленной. Скорее всего, лорд Ивер пресечет такой план на корню, однако она была полна решимости добавить к его запрету еще и свой.
Случая поговорить с мистером Роузли с глазу на глаз мисс Тресилиан так и не выпало. В один из дней в начале двенадцатого утра, вернувшись на Грин-стрит после затянувшейся встречи в Сити, ее встретила служанка и без стеснения отчитала за поездку в город без сопровождения, что, по мнению этого сурового критика, было чревато опасностями.
– Завтрак подан час назад! – заявила мисс Беггеридж, принимая шаль и перчатки. – Немедленно идите за стол, мисс Элинор! Сколько можно мотаться по городу! Что сказала бы на это ваша бедная мама, даже и не знаю!
С детства привыкшая к нотациям этой защитницы морали, мисс Тресилиан сняла соломенную шляпку, которая очень ей шла, и спросила только одно:
– Где мисс Люси? Полагаю, она уже позавтракала.
– Этого можно было бы ожидать от приличной молодой леди, – буркнула мисс Беггеридж. – А у мисс Люси перед глазами ваш пример, так что с чего бы ей быть такой…
– …даже и не знаю! – закончила мисс Тресилиан.
Мисс Беггеридж пронзила ее испепеляющим взглядом.
– Прекрасно понимаю, что это не мое дело, мисс, и никогда бы не позволила себе и слова сказать, но если молодая леди гуляет по городу без слуги и с картонкой в руках, как обычная простолюдинка, тут уж мне совесть не позволит смолчать!
– Если у Люси в руках была картонка, значит, она отправилась за платьем из французского батиста, которое отдавали в переделку, – спокойно ответила мисс Тресилиан.
Мисс Беггеридж хмыкнула, однако от дальнейших комментариев воздержалась. Проследив, чтобы хозяйке подали горячий кофе и хлеб с маслом, она извлекла из кармана запечатанное послание и проворчала:
– Тут письмо от мисс Клары. Кстати, пришлось заплатить за него целый шиллинг. Вот, возьмите, но на вашем месте, мисс, я бы занялась им только после завтрака. – Дав этот мудрый совет, она удалилась.
Тем временем мисс Тресилиан, которая никогда не относилась к числу тех, кто уклоняется от неприятных обязанностей, сломала облатку, развернула жалобное письмо сестры на три полные страницы и, потягивая кофе, стала читать.
Ничто на свете не удручило бы Элинор больше, чем доклад старшей мисс Тресилиан о состоянии здоровья. Но поскольку подробные описания мучений, которые та испытывала от ревматизма, нервного тика, судорог и бессонницы, перемежались с последними сплетнями из Бата и возмущением по поводу очередного проигрыша в вист, они ничуть не тронули мисс Элинор Тресилиан. Она поняла, что Клара неплохо проводит время в увеселениях, обрадовалась, что в письме нет чрезмерного недовольства бедной женщиной, которую наняли больной в компаньонки, и встала, чтобы положить письмо на место. Сделать это ей так и не удалось. Открыв крышку бюро, она наткнулась на другое письмо, адресованное ей и написанное рукой Люси. Послание Клары упало на пол, а мисс Тресилиан, чувствуя неладное, схватила письмо племянницы и быстро его развернула.