Френкс был крайне добросовестным осведомителем, сведения, что Китнисс Эвердин первый раз после смерти отца в одиночку пошла на охоту в лес поступило в тот же день. Было это семь лет назад. С тех пор в Супрефектуре накопился целый том его донесений персонально о Гейле Хоторне и Китнисс Эвердин — браконьерах из дистрикта 12. Но ни одно из них так не попало на глаза президенту, потому что тогда пришлось бы объяснять президенту Сноу, куда делось электричество, которое 18 лет подавалось на электрическое заграждение не 24 часа, а только 2 часа в сутки.
Суммы похищенного, дефицитного даже в Капитолии, электричества исчислялись миллионами, поэтому влиятельные сенаторы Антиох Саут и Перикл Норт, получавшие каждый год от своего «маленького и скромного коммерческого предприятия», придуманного молодым главой миротворцев в дистрикте 12 Антонием Креем еще 20 лет тому назад, баснословные барыши, ежегодно выделяли достойное вознаграждение очередному шефу Супрефектуры.
Но самое любопытное, за эти 18 лет, только ставший Супрефектом три месяца назад Кассандр соблаговолил поинтересоваться за какие-такие услуги двое почтеннейших сенаторов подарили ему дивной красоты изумруд.
Кассандр двое суток неотрывно читал давние донесения Френкса, а затем самолично удалил их сканы из центральной базы данных, предварительно проверив, чтобы случайно не сохранилось копий, где бы там ни было, для чего буквально поставил на уши все службы в Супрефектуре и ее отделениях в дистриктах — Кассандр никогда не совершал поступков, которые считал неоправданным риском. Осторожность и аккуратность — таковы были две сильнейшие черты его характера.
Кассандр пил чай с имбирным печеньем и читал новейшие донесения агента В-54/12-W (мистера Кодди Френкса, также известного как «Козовод»), по сему выходило, что последние восемь недель периметр границы дистрикта 22 уподобился оживленной улице в Капитолии. Днём и ночью ее пересекали по 10-15 раз: Китнисс Эвердин, Гейл Хоторн, Примроуз Эвердин, миссис Эль Эвердин, миссис Хайзел Хоторн, агент отмечал, что она начала это делать всего месяц назад, но быстро вошла во вкус, Рори и Вик Хоторны, девять подростов из Шлака, ментор Хеймитч Эбернети (Козовод писал, что последний перестал возвращаться ночью в дистрикт и уже трижды, покинув пределы дистрикта, отсутствовал больше суток). Кроме того, Эбернети возвращался бодрым и полным сил, вдрызг пьяным, хотя уходил трезвым и налегке, нагруженный предметами, которые могли быть чем угодно, но не охотничьими трофеями, так как Эбернети не мог даже белку поймать, писал агент.
Также в лес «ходили как к себе домой» пекарь Генри Мелларк и его старший сын Рэй, семеро жителей торгового квартала, помощник главы миротворцев Кассий Марлоу и двое лейтенантов из гарнизона дистрикта и каждый раз отсутствовали шесть и более часов, наконец, в течении месяца, дважды границы дистрикта покидал и мэр Кристофер Андерси, последний раз мэр отсутствовал восемнадцать часов и вернулся из леса нисколько не уставшим, бодрым и полным сил, и, кажется, немного нетрезвым.
Козовод с большой тревогой отмечал, что только за последнюю неделю в пределы дистрикта проникло 9 чужаков и только один позже покинул его пределы, а также в дистрикт начали попадать пока лишь мелкие партии огнестрельного оружия некапитолийского происхождения, общим числом за истекший месяц 137 автоматов и 24 пистолета, а также: 4 рации и 5 биноклей. Также пять раз за последнюю неделю, Козовод видел планолёт без опознавательных знаков Капитолия всего в полукилометре от границ двенадцатого.
Кассандр с особым вниманием всё прочёл, карандашом отмечая наиболее важные места, всё тщательно запомнил, память у него была отменной, после чего, примерно, через два часа шеф Супрефектуры лично принес металлический поднос и поджёг имевшиеся в единственном экземпляре донесения Козовода, после чего никаких доказательств в подготовке вооруженного восстания в дистрикте 12 не осталось, так как сразу по вступлении в должность, Кассандр категорически запретил эти донесения копировать.
Кассандра побеспокоили ближе к обеду, на вспыхнувшим мониторе появился дежурный и доложил, что на прием к шефу просится старший оператор мониторинга отделения R-40 (которое отвечало за прослушку здания тренировочного центра Голодных игр) некий Плиний Уэстман. Уже через две секунды дрожавший перед новым шефом, как осиновый лист (Кассандр постарался внушить своим подчиненный благовенный страх уже в первые два дня после вступления в должность), Плиний стоял перед Кассандром.
Плиний Уэстман был лысый маленький человек 55 лет от роду, страдавший отдышкой, сильной близорукостью и прогрессирующей глухотой (от которых слабо спасали линзы и слуховой аппарат). Все эти параметры Кассандр знал наизусть: изучению личных дел сотрудников он посвятил сорок часов в первый же месяц своего шефства в Супрефектуре. Плиний был наполовину капитолийцем, а значит, пользовался ограниченными гражданскими правами, его престарелая мать проживала в дистрикте 4, что делало контроль над Плинием со стороны Кассандра простейшей задачей. Именно из-за возможности контроля над Плинием. Плиний и занимал свой пост, на самом деле имевший первостепенное значение.
— Сэр! Срочное донесение для вас, категории «лично в руки», — не очень решительно проговорил Плиний.
— Слушаю, — сдержанно ответил ему Кассандр.
— Приборы записи сегодня ровно в 16.03. зафиксировали неактивность силового поля на крыше центра, — ещё более нерешительно сказал Плиний.
— Потрудитесь излагать яснее, как это приборы записи фиксировали изменения силового поля, что это за форма доклада, Плиний, — строго и сделав суровое лицо, сказал подчиненному Кассандр и душа бедного Плиния ушла в пятки: ему сказочно повезло, что из «ужасного» по его мнению седьмого дистрикта, его перевели полгода назад в столицу.
— Я виноват, господин Супрефект, — промямлит перепуганный не на шутку Плиний.
— Я же указывал вам, что меня надо называть: «Господин Кассандр», — угрожающе тихим голосов сказал начальник.
— Извините меня, господин Кассандр, — с замиранием сердца ответил подчиненный.
— Вы извинены. Что там по произошедшему инциденту? — строго, но немного смягчившись, спросил безжалостный в представлении Плиния, начальник.
— Приборы выдали запись с крыши центра, длительностью восемнадцать минут, — доложил подчиненный.
— И вы предположили, что причиной стало неисправность силового поля? — спросил Кассандр бесстрастно.
— Да. Господин Кассандр, — ответил испуганный подчиненный.
— А отдел по мониторингу электрического оборудования запрашивали? — строго спросил начальник.
— Нет, — с ужасом ответил подчиненный. Плиний больше всего боялся возвращения в седьмой, где за три года почти оглох из-за того, что тамошный мэр, отъявленный пьяница, имел привычку в течении рабочего дня вывалиться в коридор дома правосудия и диким голосом орать куплет известной песенки про дочку лесоруба Джинни, которая зарубила прямо на Жатве неверного жениха Кита и его подружку Пегги, после того как, вернувшись нежданно домой, она увидала, как они милуются на крыльце дома Пегги. Мэр делал это регулярно, но не каждый день и никогда нельзя было предугадать, когда мэр налижется, как свинья и ему захочется спеть. Местные к повадкам мэра давно привыкли и даже не реагировали, но Плиний каждый раз испытывал удар такой силы по барабанным перепонкам, как будто его ударили по голове молотом.
— Плохо, Плиний, — от того, что начальник назвал его по имени, у того в глазах потемнело.
— Вот сделанная в одном экземпляре запись, господин Кассандр, — тихим голосом сказал подчиненный.
— Нерасшифрованная? — ещё более тихим голосом спросил начальник.